100 великих свадеб

Филипп Маунтбаттен и Принцесса Елизавета, будущая королева Елизавета II

20 ноября 1947 года

1947 год, послевоенная Англия, журнал «Лайф»: «На девятом году сурового экономии и самоограничения, в небесах, наконец, мелькнул просвет. На прошлой неделе британцы увидели мимолётный проблеск славы предков, напоминающий о славном прошлом и показывающий, что надежда на возвращение лучших времён ещё есть. Принцесса, наследница британского трона, выходила замуж, и былые пышность и великолепие на миг возродились».

20 ноября 1947 года принцесса Елизавета, старшая дочь Георга VI, будущая королева Елизавета II, выходила замуж, и этот день праздновала вся страна.

Почти ровно за тринадцать лет до того, в 1934 году, восьмилетняя Елизавета была маленькой подружкой невесты на свадьбе своего дяди, герцога Кентского, и принцессы Марины Датской и Греческой. Приехал на свадьбу и четырнадцатилетний кузен принцессы Марины, принц Филипп. Так состоялась их первая встреча. Второй раз дальние родственники (оба — прапраправнуки королевы Виктории) встретились три года спустя, на коронации отца Елизаветы. Третья встреча произошла ещё два года спустя, в 1939 году, когда король с королевой посетили знаменитый военно-морской колледж в Дартмуре, а принц Филипп, учившийся там, сопровождал во время этого визита обеих принцесс, Елизавету, которой было тогда тринадцать, и Маргариту.

В официальной биографии Георга VI, которая вышла в 1958 году и которую Елизавета, тогда уже королева, внимательнейшим образом прочитала, была фраза, которую её величество не исправила, а значит, её можно считать получившей одобрение. И говорилось там о принце Филиппе следующее: «Это был человек, которого принцесса Елизавета полюбила с их первой встречи».

Принцесса Елизавета, будущая королева Елизавета II, и Филипп Маунтбаттен

Начиная с той третьей встречи, они обменивались письмами и порой встречались. У каждого была своя собственная, очень насыщенная жизнь (особенно если вспомнить, что это было военное время), но чувства крепли, и летом 1946 года, приехав в отпуск, принц Филипп, лейтенант флота, отправился в королевскую резиденцию, замок Балморал, и там сделал предложение Елизавете, а затем попросил её руки у Георга VI.

Прошёл год, прежде чем о помолвке было официально объявлено, — ожидали, пока принцессе не исполнится двадцать один год. За это время Филипп отказался от своих титулов принца Датского и Греческого, принял фамилию Маунтбаттен (его матерью была принцесса Алиса Баттенберг, и «Маунтбаттен» — англизированная форма «Баттенберг»), стал британским подданным и перешёл из православия в англиканство. Словом, совершил все необходимые процедуры, чтобы иметь возможность стать супругом будущей королевы. Королева-мать с одобрением отмечала, что жениху, кажется, вообще всё равно, какой титул он будет носить. Перед свадьбой Филипп получил от короля титул герцога Эдинбургского, который носит и по сей день.

У жениха, увы, не было возможности подарить невесте кольцо, которое было бы достойно её высокого положения. К счастью, на помощь пришла его мать, принцесса Алиса, которая отдала сыну свою бриллиантовую тиару. Из нескольких камней — одного трёхкаратного бриллианта и пяти небольших — сделали изящное кольцо для помолвки (обручальное же кольцо принцессы, которое жених надел ей в день свадьбы, было, как и кольца её родителей, из уэльского золота).

Платье невесты поручили сшить Норману Хартнеллу, официальному кутюрье королевской семьи с 1938 года. Впервые его пригласили в Букингемский дворец в преддверии коронации Георга VI, тогда Хартнеллу предстояло создать наряды для фрейлин королевы. Говорят, что сам король Георг показал ему залу с портретами кисти Франца Винтерхальтера — художника, прославившегося в середине XIX века великолепными женскими портретами. Красавицы в роскошных платьях с пышными юбками по тогдашней моде стали для Хартнелла источником вдохновения — впрочем, и позже черпал его в работах художников прошлого, от Ватто до Ренуара. И когда в 1947 году принцесса Елизавета готовилась к свадьбе, Хартнелл снова обратился к живописи. В своей автобиографии он писал: «Я обходил лондонские музеи, вдохновляясь классической живописью, и, к счастью, нашёл то, что нужно — девушка с картины Боттичелли в струящемся вдоль тела шёлке цвета слоновой кости, усыпанном цветами жасмина, аспарагусом и крошечными бутонами белых роз. Я подумал, что всю это флору на современном платье можно воссоздать с помощью хрустальных бусин и жемчуга». (Речь идёт о платье Флоры на картине «Весна».)