100 великих тайн

Оба письма - капитан сразу это заметил - были написаны одной рукой, но почерк был изменен. Сочинитель письма к тому же, по-видимому, не знал, что 6-й кавалерийский полк квартировал в Нюрнберге только с 1828 года. Каким образом, спрашивается, так называемая мать могла знать об этом в 1812 году?

Такой грубый обман офицеру не понравился. Он велел разбудить юного бродягу. Подозревая, что мальчик изображает идиота, чтобы получить бесплатный приют, капитан приказал ему следовать за собой и повел его в полицейский участок. Но и там из неизвестного ничего не смогли вытянуть, кроме все того же невразумительного бормотания. Тогда полицейский, по какому-то наитию, дал ему в руку карандаш. Мальчик обрадовано схватил его и старательно вывел на бумаге детским почерком: Каспар Хаузер.

Очевидно, это было его имя. Попробовали заставить его написать название места, откуда он прибыл, но он не понимал, чего от него хотят. Повторив еще раз: «Хочу быть кавалеристом» - и еще какие-то неразборчивые слова, он закрыл лицо руками и заплакал. Полицейские пожалели его. насколько можно было судить, мальчик был искренен. Они передали его в городской приют.

Каспар Хаузер был ростом четыре фута девять дюймов. У него были светлые пепельные волосы, тонкие и вьющиеся, и бледно-голубые глаза. Цвет лица бледный, кожа очень тонкая. Он с трудом держался на ногах и, казалось, едва мог ходить: и не мудрено, подошвы его ног были мягкими и слабыми, так же как и ладони. На вид ему можно было дать 16-17 лет.

Он отвергал любую пищу, кроме хлеба и воды. Один запах мяса вызывал у него тошноту, он не переносил даже молока. Когда в его присутствии зажгли свечу, он казался очень удивленным. Протянув руку к огню, как будто собираясь его схватить, он закричал от боли - ожог был довольно глубокий. Не было сомнений, что он в первый раз видит огонь.

В его одежде не было ничего, что могло бы навести на мысль о его происхождении. В Нюрнберге он появился в засаленной фетровой шляпе, рубашке из грубого полотна. Поверх нее была надета поношенная и фязная серая куртка, по-видимому, перешитая из другой одежды. Серые латаные панталоны, старый платок из черного шелка на шее и донельзя изношенные башмаки довершали его нищенский костюм.

Эта история быстро облетела весь город. Медики, чиновники магистрата приходили посмотреть на интересного «субъекта». Они разговаривали с Каспаром, который постепенно научился им отвечать. Бургомистр Нюрнберга Биндер часто навещал юного незнакомца и даже принимал его у себя. Он поручил учителю гимназии Даумеру ежедневно давать ему уроки. В результате, после многократных попыток, Каспар смог рассказать, сложив из обрывков и кусочков, то немногое, что он помнил из своего таинственного прошлого.

Он не помнил, чтобы он жил где-нибудь, кроме каморки вроде карцера, узкого подвала, где полом служила утрамбованная земля, а свет едва проникал через высоко расположенное подвальное окошко. Спал он на соломе, ноги его всегда были босы, одежда состояла из рубашки и кожаных штанов. Рядом с ним стоял таз, который опорожняли, пока он спал. Когда он просыпался, то находил возле себя кружку с водой и кусок хлеба Каждые четыре-пять дней его навещал некий «черный человек», который говорил ему несколько слов. К концу его заключения «черный человек» научил его писать свое имя и повторять единственную фразу, кото рую знал Каспар: «Я хочу стать кавалеристом». Спустя некоторое время;

этот человек вошел в его конуру, поднял его под мышки и, переставляя] по очереди его ноги, научил его ходить. Эти упражнения продолжались много дней.

Когда «черный человек» решил, что Каспар достаточно твердо держится на ногах, он отнес его на себе «в такое место, где было много деревьев». Затем он заставил мальчики идти за ним пешком. Их путешествие длилось два дня, Каспар то шел самостоятельно, то его нес на спине его спутник. Когда вдали показался город (это был Нюрнберг), «черный человек» переменил одежду на Каспаре, вложил ему в руку письмо и велел идти по направлению к «большой деревне». Так он оказался на Крестовой улице, где и встретили его бравые сапожники.

Какая необыкновенная и таинственная история! Ее ярко выражен-' ная романтичность усилила симпатию к Каспару окружавших его людей. Бургомистр Биндер был уверен в благородном происхождении ребенка и считал, что Каспар стал жертвой похищения. Решив докопаться до истины, Биндер опубликовал в газетах объявление, в котором просил откликнуться тех, кто что-либо знает о похищении ребенка в период между 1810 и 1814 годами. Вся немецкая пресса, а за ней и иностранная перепечатали статью, опубликованную в Нюрнберге. В Лондоне, Вене, Париже и Санкт-Петербурге толковали о таинственном подростке, которого журналисты почему-то окрестили «европейским сиротой».