100 великих тайн Нового времени

Загадочный пожар Москвы 1812 г.

Московский пожар, бушевавший в городе в течение пяти дней со 2 по 6 сентября (с 14 по 18 сентября по новому стилю) 1812 г., чаще всего вспоминается в связи с большими разрушениями и гибелью в огне огромного количества предметов материальной культуры и искусства. Вряд ли нужно что-то добавлять к тому факту, что погибло более 70 % всех московских зданий. Однако так сложилась историческая традиция, что практически никакого внимания не обращают на то обстоятельство, что в московском пожаре погибли около двух тысяч тяжелораненых русских солдат, которых отступающая армия Кутузова не могла взять с собой. Они были оставлены, по военному обычаю того времени, на попечение противника, то есть занявшего Москву со своей армией Наполеона, были беспомощны и не могли, конечно, рассчитывать, что французы будут рисковать в огне своими жизнями ради их спасения.

Но и материальные потери были, конечно, огромны. При том, что после победы над французами в пропагандистских целях зачастую масштабы пожара преувеличивались и говорилось едва ли не о полном разорении Москвы. В действительности это было не так, однако пожар, начавшийся сразу в нескольких местах и постепенно распространявшийся при отсутствии специальных пожарных команд и оборудования, действительно обошёлся Москве дорого: из девяти с небольшим тысяч московских жилых домов сгорело шесть с половиной тысяч, из 329 храмов погибло 122, исчезли с лица земли более восьми тысяч торговых, складских и иных хозяйственных помещений.

Москва в сентябре 1812 года. Художник С. Карделли. XIX в.

Практически сразу же возник главный вопрос всей истории с московским пожаром – кто в нём виноват, кто несёт за него ответственность? Как известно, первой рассматривается версия победителей, а победила в Отечественной войне Россия. Итак, согласно официальной версии царского правительства, Москву подожгли супостаты, то есть занявшие город французы и их союзники. Впоследствии эта версия претерпевала множество изменений, воспринималась как более или менее вероятная, приобретала различные черты. Но и с самого начала было понятно, что изображать пожар Москвы как спланированное действие французской армии было бы совсем перебором с логической точки зрения: ни один здравомыслящий человек не поверил бы, что французы специально бы уничтожили свою базу для зимовки армии в условиях, когда враг, то есть русская армия, был сильно потрёпан, отступил, но был вполне боеспособен. Выдвигалась идея о том, что некий умалишённый француз стал поджигателем, но главный акцент делался на том, что это всё же был француз.

Куда более популярной в общественном мнении сразу после войны 1812 г. стала и по сей день остаётся версия, согласно которой московский пожар был заранее спланированной диверсионной акцией русского военного командования и московских властей с целью нанесения максимального ущерба войскам Наполеона. Главным организатором этой диверсии называется московский генерал-губернатор граф Ростопчин, который впоследствии постоянно «путался в показаниях»: то говорил, что не имеет к пожару никакого отношения, то гордо присваивал себе эту честь, ведь пожар Москвы стал отправной точкой падения Наполеона и его армии.

О том, что город подожгли русские, французы объявили ещё во время пожара. Наполеон в личном послании русскому императору Александру I прямо указывает на то, что Ростопчин приказал поджечь Москву – было поймано несколько поджигателей и все они признались в том, что действовали по прямому приказу генерал-губернатора. О том же в конце сентября – начале октября 1812 г. написали и французские газеты. Специалисты считают, что эта версия имеет под собой основания: в её пользу говорят и последующие события, то есть стратегическая выгода для русской стороны превращения Москвы из богатой зимней квартиры для французов в ловушку, и те обстоятельства, что из города было вывезено всё пожарное оборудование, а пожар начался одновременно в нескольких местах, в разных концах Москвы.

Версия о русской диверсии как главной причине пожара Москвы 1812 г. выглядит весьма правдоподобно и к тому же с некоторой стороны даже привлекательно. Такой вариант многими преподносится как свидетельство самопожертвования и самоотверженности русского народа, готового ради победы над вторгшимся врагом пожертвовать всем, в том числе и своей древней столицей. Но у данной версии с точки зрения исторической науки есть слабое место, так как отсутствуют прямые, неоспоримые доказательства. В силу этого среди профессиональных историков преобладает промежуточный вариант, более взвешенный и компромиссный. Звучит он следующим образом: пожар Москвы является печальным, но закономерным следствием военной ситуации, когда значительная часть города покидается его жителями, а на смену им приходят интервенты. Началось мародёрство, причём как со стороны части оставшихся в городе русских, так и со стороны французов.