100 великих тайн Нового времени

А Мышкина вызвали в Петербург, где начальник управления специальных вооружений дал ему секретное поручение. Российскому флоту нужны были специалисты, способные минировать под водой вражеские суда и выполнять другие специфические задачи – то есть длительное время пребывать под водой без каких-либо приспособлений. Ему, капитану, следовало продолжить опыты… на людях. А вскоре нашелся и первый доброволец. На рискованный эксперимент согласился молодой солдат Игнатий Воропаев, правда, не из чувства патриотизма, а по той причине, что он страдал тяжелой формой болезни легких и иного выхода для него просто не было. К счастью, операция прошла успешно, и первый в России человек-амфибия сносно чувствовал себя и в воде, и на земле. Но, как и в случае с собакой и обезьяной, продолжалось это весьма ограниченное время. Последовало отторжение рыбьих органов, закончившееся смертью Воропаева. Эксперименты оказались под угрозой срыва, и тогда военный министр попросил разрешения у Николая II все-таки не прекращать работу. Ответ государя поставил все точки над «i»: «Это полезно, но богопротивно. А все богопротивное опасно!»

В этой информации многое вызывает сомнения и прежде всего то, что, по словам военных историков, в военной ведомстве не было отдела или управления «специальных вооружений». Да и человека с такими именем и фамилией до сих пор никто найти не может. (Хотя в 1920-е гг. аналогичные по экзотичности исследования, но связанные с проблемами омолаживания советской и партийной верхушки СССР велись – это подтверждают архивы, и человекообразные обезьяны для пересадки органов привозились аж из Гвинеи.)

Но дыма без огня не бывает. Наверняка что-то все-таки было.

Более точно известно, что в конце Второй мировой войны ученые вермахта проводили секретные эксперименты, в которых использовали специально подобранных узников концлагерей. В случае отрицательных результатов подопытным грозила смерть. Но та же участь ждала участников эксперимента и в случае результатов положительных, ведь исследования были секретными. Надо сказать, научные отделы криг-смарине действовали тогда весьма продуктивно. От опытов с заключенными экспериментаторы уже перешли к прямой помощи армии и флоту: благодаря специальным препаратам, которые впрыскивались в организм немецких пловцов, они могли обходиться без воздуха в течение 15–20 минут. И если бы война не кончилась, то неизвестно, куда бы дошли немецкие ученые в своих изысканиях. (И это касается не только этой научной отрасли.)

Еще по одним непроверенным сведениям, уже в наше время стать очередным Ихтиандром согласился американский акванавт Френсис Фалейчик. В Медицинском центре Дьюкского университета ему были вживлены искусственные жабры. Пробыв под водой около четырех часов, испытатель заявил: «Я совершенно не чувствовал никакого неудобства». Более того, Фалейчик якобы довольно продолжительное время обитал в водах океана на глубине более трех километров.

Многие современные ученые считают, что пересадка или приживление человеку жабр – дело далекого будущего, так как ни наука, ни медицина пока не в состоянии решать такие проблемы. Однако, несмотря на подобные высказывания, Джозеф и Цилия Бонавентура, ученые из научно-исследовательского института Северной Калифорнии, не прекращали научных изысканий. В результате упорного труда, великого множества опытов и длительных наблюдений за рыбами они добились своего и создали искусственные жабры, действующие по принципу и подобию рыбьих. Говорят, лабораторные испытания прошли успешно.

В истории имеется немало свидетельств появления перед обычными людьми неких созданий человеческого обличья, приспособленных для жизни в водной среде. Они жили и в древнюю эпоху (тритоны, сирены, медузы), в Средневековье и в Новое время (русалки, испанец Франсиско Касар и их «родственники»), и в новейшую эпоху (черноморские полифемы, каспийские суадамы).

Это тема большого отдельного разговора. Но перед тем как начинать эту тему, необходимо для начала хоть немного поверить в то, о чем мы рассказали, и допустить сам факт таких разработок.

Таинственная смерть Саввы Морозова

В начале XX в. верхушку московского купечества составляли два с половиной десятка семей – семь из них носили фамилию Морозовы. Самым именитым в этом ряду считался крупнейший ситцевый фабрикант Савва Тимофеевич Морозов.

О точных размерах морозовского капитала сегодня можно только догадываться. «Т-во Никольской мануфактуры Саввы Морозова, сын и К°» входило в тройку самых прибыльных производств России.

Cавва принадлежал к поколению «новых» московских купцов. В отличие от своих отцов и дедов, родоначальников семейного бизнеса, молодые купцы имели прекрасное европейское образование, художественный вкус, разнообразные интересы.

Загадочная смерть Саввы Морозова произошла в Каннах в мае 1905 г.

Начинал семейное дело дед и тезка Саввы – хозяйственный мужик Савва Васильевич Морозов.