100 великих тайн Первой мировой

В 1910 году в качестве альтернативы плану Шлиффена в Германии был разработан план нанесения первого главного удара по России. Сам Шлиффен ушел в отставку еще в 1906 году. Однако на маневрах 1912 года выяснилось, что русские войска успеют отступить из Польши за линию Западного Буга еще до того, пока сомкнутся германские клещи. А к моменту выхода германских и австро-венгерских войск на Западный Буг французские войска уже могли достичь Рейна. После этого идея первого удара по России была окончательно отвергнута. Хотя начальник австро-венгерского генштаба Конрад фон Хётцендорф настаивал на совместном ударе на Седлец в Польше, германское командование решило отказаться от активных действий на русском фронте в первые недели войны. План Шлиффена исходил из мобилизационной готовности России только на 40–56-й день после начала мобилизации. До этого Шлиффен не ожидал наступательных действий со стороны России.

Уже после завершения Первой мировой войны, в начале 1930-х годов, польский генерал Владислав Сикорский писал, что «план Шлиффена был слишком бумажным и вовсе не считался с условиями, которые через десять лет оказали столь решающее влияние на его выполнение. Известно также, что если бы даже Шлиффен был жив и сам руководил действиями в согласии со своим планом, составленным за десять лет до этого, то, натолкнувшись на непреодолимые и непредвиденные для него затруднения, он, по всей вероятности, не достиг бы намеченного успеха, приспосабливая собственные оперативные намерения к событиям, происходящим в 1914 году во Франции».

Основными факторами, приведшими к срыву плана Шлиффена, стали недооценка германским командованием боеспособности французских, британских и бельгийских войск, замедливших продвижение германского правого крыла, и более быстрое, чем рассчитывали Шлиффен и Мольтке, сосредоточение превосходящих неприятельских сил на наиболее угрожаемых участках фронта. Кроме того, в тот момент, когда стало ясно, что участие Англии в будущей войне из-за все более обострявшихся англо-германских торговых противоречий и военно-морского соперничества неизбежно, даже падение Парижа без полного уничтожения французской армии не означало бы конца войны. При помощи Англии и стран Британской империи французы могли бы воссоздать фронт, что означало бы затяжную войну, к которой Германия и Австро-Венгрия не были готовы. Немаловажным было и то, что Италия не вступила в войну на стороне Германии, как это предусматривалось Тройственным союзом, и не отвлекла на себя часть французских сил.

Возможно, план Шлиффена удалось бы реализовать, если бы в дополнение к германским войскам на Западный фронт в первые же дни войны были бы переброшены 15–20 австро-венгерских дивизий. Они могли бы занять позиции на более спокойных участках центра и левого крыла, а освободившиеся там германские дивизии могли бы усилить правое крыло. Благодаря такому усилению двигавшиеся через Бельгию германские войска смогли бы нанести решающее поражение англо-франко-бельгийским войскам и уничтожить основную часть французской армии. В этом случае Франция, возможно, капитулировала бы или, если бы капитуляции не последовало, Германия оккупировала бы большую часть территории Франции и оставила бы против уцелевшей части французской армии лишь сравнительно небольшой контингент войск. Основные же силы Германия и Австро-Венгрия бросили бы затем против России и, скорее всего, принудили бы ее к миру на условиях уступки Польши. После этого сокрушение Сербии и Черногории вряд ли бы представляло собой большую проблему Даже если бы Англия и стоявшая за ней Америка, а также разбитая Франция продолжили борьбу, вряд ли бы война закончилась поражением Германии. Вероятнее всего, война тогда бы окончилась компромиссным миром, по которому Германия и Австро-Венгрия как минимум сохранили бы свои территории и колонии, а Германия даже могла бы рассчитывать на территориальные приобретения за счет Люксембурга и некоторых пограничных территорий Франции. Кроме того, вероятно, было бы создано Польское государство, зависимое от Центральных держав.