100 великих тайн России XX века

Закончив виленскую гимназию, Шабад поступил на медицинский факультет Московского университета. Став дипломированным врачом, Шабад, следуя примеру известного всей России доктора Гааза, призывавшего всех на свете «спешить делать добро», пошёл работать в московские трущобы. Потом Тимофей Осипович добровольно отравился в Поволжье, где, рискуя жизнью, помогал ликвидировать страшную эпидемию холеры. Возвратившись в Вильно, доктор Шабад вскоре стал уважаемым и известным человеком. Его избрали членом городского магистрата, вице-президентом медицинского общества. По вечерам он редактировал издаваемый для врачей журнал. Помня заветы своего учителя Гааза и работу в московских трущобах, Тимофей Осипович принимал горячее участие в создании общества охраны здоровья детей и комитета помощи нуждающимся.

«ИНТЕЛЛИГЕНТНЫЙ СУМАСШЕДШИЙ»

Многие считали доктора Шабада неким «интеллигентным сумасшедшим», готовым бесплатно лечить даже бродяг и отпетых уголовников. И не только людей, но и животных: лошадей, коров, бродячих собак и кошек. Шабад оказывал помощь диким птицам и зверям: например, недоверчивым и хитрым воронам. Все без исключения пациенты отвечали ему искренней преданностью. Тимофей Шабад наверняка обладал уникальными экстрасенсорными способностями и даже понимал… язык животных и птиц. Уже неопровержимо доказано, что таковой существует и животные способны общаться между собой. Шабад практически ни разу не ошибся в диагнозе: он словно «видел» любого пациента, как под рентгеном. Ни одно животное, даже если доктор во время лечения причинял ему сильную боль, не сопротивлялось и смирно терпело процедуры. Уголовники, для которых не существовало ни Бога, ни чёрта, никогда не трогали врача, некоторые полагали, что Шабад — колдун! Другие считали, что он — святой!

За сочувствие революционному движению 1905 года Шабад угодил в тюрьму и провёл за решёткой шесть месяцев. Следствие не подтвердило выдвинутых против врача обвинений. Тем не менее власти решили выслать доктора за пределы Виленского края на один год.

На вокзале Шабада провожала толпа почитателей и благодарных за исцеление больных. Очевидцы отмечали: прилетело необычайно много птиц, рассевшихся на деревьях, заборах и крышах домов. Врач был растроган и тронут до глубины души: он поклялся не обмануть ожиданий больных и сдержал слово — по окончании высылки, вернувшись в родной город, Шабад плодотворно работал в нём на протяжении тридцати лет!

Но где, когда и при каких обстоятельствах пересеклись жизненные пути Тимофея Осиповича Шабада и Корнея Ивановича Чуковского, который сделал известного в Вильно врача прототипом доктора Айболита? Оказывается, Корней Иванович приезжал в Вильнюс в 1921 году — об этом сообщала газета «Северо-Западное слово». Тимофей Осипович Шабад и Корней Иванович Чуковский были знакомы. Писатель даже некоторое время жил на квартире врача, наблюдал за его работой и прислушивался к разговорам с пациентами и посетителями. Корней Иванович блестяще реализовал свой замысел, и удивительная сказка про доброго доктора Айболита была написана. Она до сих пор любима детворой, хотя уже много лет нет на свете ни её автора, ни доброго доктора Шабада.

Разве может когда-нибудь забыться и умереть добро? В Вильнюсе, в столице независимой Литвы, благодарные жители поставили памятник доктору Айболиту — выпускнику медицинского факультета Московского университета, Врачу с большой буквы, Тимофею Осиповичу Шабаду.

«Прощание славянки»

Редко у кого не щемило сердце при звуках этого удивительного по силе, совсем не бравурного марша, несущего в себе загадочное ощущение тревоги близких потерь и лишений, горя и слёз всех грядущих войн на многострадальной и грешной земле. Эта проникновенная мелодия широко известна во всём мире: уже сотню лет её исполняют военные оркестры Болгарии, Югославии, Франции, Швеции, Норвегии, Румынии и многих других стран. В Польше, в период Второй мировой войны, на мотив марша написали песню «Расшумелись плакучие ивы», ставшую гимном Армии Людовой.

Но в Советской России, на родине популярного во всём мире марша, он долгие десятилетия оставался под строжайшим запретом, и никто не знал ни имени, ни судьбы его создателя…

ЭХО БАЛКАНСКИХ СОБЫТИЙ