100 великих тайн Второй мировой

25 августа подводная лодка прибыла на заданную позицию и выставила минное заграждение. В тот же день «Л-3» добилась и боевого успеха торпедным оружием. При этом был атакован конвой из трех транспортов. Грищенко столь ювелирно рассчитал свой маневр, что исхитрился четырехторпедным залпом поразить сразу два транспорта. Еще несколько дней патрулирования и на горизонте новый конвой. На этот раз это были восемь транспортов в сопровождении двух миноносцев. Естественно, что от такого подарка судьбы Грищенко отказаться не мог. «Фрунзевец» немедленно начал маневрирование под перископом для выхода в атаку. На корабельных часах стрелки показывали 17.12, когда Грищенко скомандовал:

– Носовые торпедные аппараты, первый и второй! Товьсь! Пли!

От толчка выброшенных смертоносных сигар подводную лодку едва не выбросило на поверхность. Отчетливо был слышен взрыв. Когда Грищенко поднял перископ, эсминца на поверхности уже не было. Теперь наступила очередь крупнейшего из транспортов. Четырехторпедный залп не оставил ему шансов. Торпеды буквально разнесли его вдребезги. На этот раз подводную лодку особенно никто не преследовал.

9 сентября «Фрунзевец» отшвартовался у пирса острова Лавенсари. Они сходили на берег счастливые, что вернулись живыми. Радость возвращения была, впрочем, омрачена для Грищенко доносом его военкома. Военком Долматов информировал: «… Командир не всегда рационально использовал боезапас – например: по конвою каравана противника выпущено сразу 4 торпеды». (Позднее такой способ атаки будет признан на отечественном флоте наиболее оптимальным!) После столь победного прорыва Грищенко наказать просто не могли. Его наградили орденом, слегка пожурили, и командир «Фрунзевца» стал готовиться к следующему походу.

Но отдых подводников был недолог. Визиты скоро закончились, и уже 27 октября 1942 года «Фрунзевец» вышел в свой очередной прорыв в открытое море. Уже при форсировании Финского залива «Фрунзевец» подсек мину. Раздался оглушительный взрыв прямо под подводной лодкой. Каким-то чудом «Л-3» не получила повреждений и смогла продолжить свой путь. Вот описание последующих событий в изложении самого командира «Л-3»: «Рано утром решаю поставить последнюю минную банку и начать движение к Либаве, но вдруг раздается сигнал торпедной атаки. Вахтенный офицер Луганский обнаружил конвой, идущий курсом на юг. Заняв свое место у перископа в боевой рубке, выхожу в атаку. Избираю объектом один из самых больших транспортов. Расстояние до цели примерно четыре мили. Видимость быстро ухудшается и вскоре цели уже не видно. Решаю маневрировать по данным гидроакустика… Для атаки этого вполне достаточно. 15 метров. Это обеспечивает безопасность от таранного удара транспортом средних размеров и в то же время дает возможность наблюдать в перископ.

– Аппараты, товьсь! – даю команду в носовой отсек.

…Не успеваю опустить перископ, как по нему происходит таранный удар. Транспорт проходит над лодкой. Эти три десятка секунд я лежу на палубе боевой рубки без сознания, с пробитой перископом головой…

Погружение «Л-3» после таранного удара транспорта удалось задержать на глубине 42 метра… На наше счастье. Конвой нас не обнаружил… Отлежавшись на грунте. Приступили к постановке мин. Последние мины мы поставили к северу от Либавы, на прибрежном фарватере врага…»

Действия Грищенко были признаны грамотными и правильными, даже, казалось бы, его неудачная торпедная атака, закончившаяся сломанным перископом, была признана исключительно полезной, так как ею впервые в подводной войне на Балтике была доказана возможность бесперископной атаки по данным приборов гидроакустики.

Приказом наркома Кузнецова в феврале 1943 года Грищенко был назначен старшим офицером отдела подводного плавания Балтийского флота. Должность весьма почетная и важная, но, увы, самая что ни есть береговая. Почему надо было убирать опытнейшего командира корабля, остается неясным. Все это так, но ведь в то время не менее острым был и дефицит командиров такого уровня, как Петр Грищенко. И если им так дорожило командование флотом, как специалистом по организации и планированию подводной войны, то как объяснить тот факт, что буквально в сентябре того же года капитан 2-го ранга Грищенко был вообще переведен служить в разведотдел штаба флота, в котором и пробыл до самого конца войны.

Командира убрали с подводной лодки перед самым присвоением ей звания гвардейской. Бескозырки с георгиевскими лентами матросы «Фрунзевца» оденут в марте 1943 года, буквально спустя пару недель после ухода своего командира. На мостике гвардейского минзага Грищенко сменил воспитанный им капитан-лейтенант В. Коновалов. В дальнейшем он трижды выведет «Фрузевец» в боевые походы, потопит десять и повредит один транспорт. Станет Героем Советского Союза.