100 великих театров мира

Художественный театр после революции прошел несколько этапов, на каждом из которых у него были свои трудные вопросы. И, тем не менее, с новой для него аудиторией отношения устанавливаются достаточно быстро, так как театр никогда не шел на поводу у зрителя, а сам вел его к тому, что считал важным. Более сложными были отношения театра с его прежней (дореволюционной) публикой, которая держалась за свой любимый театр как за соломинку, полагая, что это единственное ценное, что осталось от прежней жизни. Но Художественный театр никогда не искал „оправдания перед народом“ своего искусства, даже тогда, когда его спектакли („Нахлебник“ Тургенева, „Иванов“ Чехова) выглядели в новой ситуации уже несколько вялыми и скучными, несмотря на то, что новая публика „ржет и смеется“ над страданиями Иванова, над муками Шурочки. Над страданиями лучших людей старой России. „Эти слезы, это горе (имеются в виду слезы и горе чеховских и тургеневских героев) мелки сейчас и никого задеть не могут — это личные неприятности“, — пишет зритель в Художественный театр. Но у руководителей театра, конечно же, тоже было ощущение, что театр может погибнуть в эти годы. И они всячески стремились воспрепятствовать этому. Все ждали от театра нового, социально и жизненно более активного репертуара. „Каин“ Байрона (1920) стал первым послереволюционным спектаклем. Так театр нашел свое „созвучие революции“ — через тему братоубийственной войны. Так театр ставил вопрос об „этичности и эстетичности“ революции, о последствиях разрушительной бунтарской идеи, прежде всего, для самого человека. В 1921 году был поставлен „Ревизор“, а с 1922 по 1924 год последовали гастроли по Европе и США. После возвращения с долгих гастролей вокруг театра собираются молодые драматурги К. Тренев, Вс. Иванов, В. Катаев, М. Булгаков, пьесы которых в ближайшие годы войдут в репертуар театра. Мы же расскажем о трудной судьбе только одного спектакля 1926 года — о спектакле „Дни Турбиных“ М. Булгакова. Огромное количество отрицательных рецензий, выставление героев спектакля на „общественный суд“ были следствиями „классового подхода“ к произведению искусства. Белогвардейцы, считали критики, не могут быть героями советского спектакля, они — классовые враги, следовательно, они не могут быть „хорошими людьми“, как это получилось в Художественном театре. Тема разделенности мира на свой и чужой вошла в искусство буквально с первых же послереволюционных месяцев. Но Художественный театр интересовала не эта тема, а состояние души, конкретные судьбы и жизнь героев, ставшая в своей стране с ходом истории „чужой“. Но публика воспринимала спектакль совсем не так, как партийная критика. Для зрителей он стал словно эмблемой вновь возродившегося тонкого искусства художественников. Спектакль смотрели с прежней интимностью и задушевностью, с прежним ощущением чего-то „важного, устойчивого, наверное, даже вечного“. Спектакль был потрясающе психологичен, богат красками, богат реалистическими и актерскими работами Добронравова, Хмелева, Яншина, Соколовой, Прудкина, Ершова, Кудрявцева, тогда еще молодых актеров, недавно пришедших из театра. На этом спектакле плакали и падали в обмороки — в зале сидели зрители, которые в героях узнавали своих братьев, мужей и отцов.

В Московском Художественном театре за долгие годы его существования были поставлены многие выдающиеся спектакли как русской классики, так и современных драматургов: „Горячее сердце“ Островского, „Страх“ Афиногенова, „Мертвые души“ Гоголя, „Егор Булычев и другие“ Горького, „Воскресение“ и „Анна Каренина“ Толстого, „Вишневый сад“ Чехова, „Гроза“ Островского, „Кремлевские куранты“ Погодина, „Дядя Ваня“, „Чайка“ Чехова и многие другие. В нем работали талантливые русские актеры: В. И. Качалов, Н. П. Баталов, М. И. Прудкин, Н. П. Хмелев, В. Я. Станицын, М. Н. Кедров, М. М. Тарханов, Л. М. Леонидов, Б. Н. Ливанов, А. П. Зуева, А. Н. Грибов, В. А. Орлов, К. Н. Еланская, О. Н. Андровская, А. П. Кторов, П. В. Массальский, А. К. Тарасова, М. М. Яншин, А. П. Георгиевская, С. С. Пилявская, Л. И. Губанов, Н. И. Гуляева и многие, многие другие. Актерская психологическая и реалистическая школа Художественного театра представляла собой всегда отечественное национальное достояние.

В 1932 году театр получил название МХАТ СССР, ему также было присвоено имя М. Горького. В результате серьезного творческого кризиса в октябре 1987 года МХАТ им. М. Горького был разделен на два коллектива. Один из них (под руководством Т. В. Дорониной) остался работать в здании театра „Дружбы народов“ на Тверском бульваре под прежним именем — М. Горького. Другой (под руководством О. Н. Ефремова) — вернулся в реконструированное здание в Камергерском переулке и принял в 1989 году имя А. П. Чехова. Знаменитая мхатовская „чайка“ — эмблема художественников — осталась в МХАТ им. М. Горького.

Свободная сцена