100 великих творцов моды

Надо заметить, что, как и мадам Гре, признанный мастер драпировки, он создавал вещи куда более сложные, чем относительно простые одеяния древних греков. Обычно у платьев была вполне жёсткая основа, которая очерчивала фигуру в соответствии с послевоенной модой — подчёркнутые грудь, тонкая талия и бёдра — словом, «песочные часы», и крой был достаточно сложным. Пресловутые драпировки могли располагаться очень по-разному — например, облегать грудь и переходить в бретельки, окаймлять декольте, быть поперечными или продольными, украшать собой всё платье или только юбку и какую-то деталь корсажа, расходиться шлейфом, увенчиваться бантом и так далее. Зачастую один наряд представлял собой сочетание множества мелких складок, которые на разных его деталях были уложены по-разному. Словом, это была сложнейшая работа очень высокого класса, поскольку результатом было восхитительное единое целое. Что касается цвета, то гамма, которой пользовался Дессе, была очень сдержанна — обычно он использовал нежные, пастельные оттенки, однако иногда прибегал и к сочным цветам. Нередким было использование в одном наряде нескольких сочетающихся между собой оттенков или нескольких оттенков одного цвета. Естественно, вся эта красота могла создаваться исключительно вручную. Волшебные платья Дессе быстро привлекли внимание публики и прессы, и к концу 1950-х годов их уже считали классикой.

И, разумеется, среди клиенток Дессе, мало кому известного до войны, вскоре появились дамы, которые знали толк в великолепных нарядах и нуждались в них из-за своего образа жизни — например, Фредерика Ганноверская, супруга короля Греции, её дочери София и Ирена, герцогиня Кентская, Грейс Келли, Рита Хейворт, Марлен Дитрих, Тина Онассис, оперная звезда Мария Каллас, и многие другие. Именно Дессе в 1962 году создал свадебное платье для принцессы Софии, которая выходила замуж за будущего короля Испании, — весьма простого покроя, без декольте, с рукавами три четверти и умеренно пышной юбкой; однако красота тканей, старинной парчи и ламэ, и узоры на них, белым по белому, делали его поистине королевским.

Однако не следует представлять себе Дессе как человека, который запирался в башне из слоновой кости, чтобы создавать исключительно вечерние и бальные платья. Так, он открыл два магазина под названием «Сёстры Гортензии», один отделанный в розовых тонах, другой — в голубых, где продавались, соответственно, разнообразные аксессуары и безделушки. Он начал осваивать американский рынок, где большим успехом пользовались не только его вечерние платья, но и повседневная одежда, от костюмов до пальто, которая отличалась тем же вниманием к деталям (всегда эффектным, но никогда не избыточным), а также любовью к объёмной отделке, в том числе драпировкам, асимметрии, и при этом всегда отлично подчёркивала фигуру. В 1953 году Дессе открыл магазин под названием «Базаар», где продавалась одежда по более доступным ценам. Нужно заметить, что даже когда Дессе начал выпускать прет-а-порте (сначала — только для США), качество этих вещей лишь немногим уступало произведениям Высокой моды, разве что работа была не ручной. Дессе отлично сознавал, что именно за готовой одеждой будущее, а «от кутюр», как он повторял, уходит в прошлое.

В 1960-х Дессе продолжал поначалу активно работать — новые веяния, «омолаживание» моды, авангардные направления он воспринял с увлечением. Однако проблемы со здоровьем привели к тому, что он вынужден был уехать в Грецию, затем, из-за финансовых проблем, закрылся его дом моды, а в 1970 году не стало и его самого.

И пусть сейчас о нём вспоминают только специалисты, на самом деле, в какой-то мере некоторые идеи Дессе продолжают жить. Во всяком случае, пока жив другой, куда более прославленный кутюрье, который в молодости был его ассистентом и учеником, — великолепный Валентино!

Клер Маккарделл

(1905–1958)

В 1990 году журнал «Лайф» включит её в список «Ста самых влиятельных американцев XX века», её будут называть одним из лучших дизайнеров, которых когда-либо знала Америка. А между тем, если посмотреть на её работы, они не будут поражать ни великолепием, ни особой изысканностью. Среди её коллег-современников было немало тех, чьи работы, выставленные сегодня в музеях, до сих пор заставляют затаить дыхание от восторга, и на их фоне работы Клер Маккарделл теряются… Так в чём же дело? В том, что их нельзя вырывать из контекста.

Клер Маккарделл