100 великих узников

От всех потрясений здоровье Бирона расшаталось, и ему была оказана всевозможная медицинская помощь. Следует отметить, что с ним самим и членами его семьи вообще обращались хорошо, и меры к отъезду в Сибирь были предприняты только тогда, когда он окончательно поправился. Задолго до появления ссыльных в Пелым был послан опытный архитектор, чтобы выстроить для них небольшое деревянное здание, обнесенное тыном, чертеж которого был составлен самим Б.К. Минихом[34]. С ссыльными приехали пастор, два лакея и две женщины-служанки. Для надзора за Бироном назначался офицер лейб-гвардии, которого ежегодно сменяли. Опальному герцогу и его семье определили приличное содержание, и даже дали хирурга – осужденного за убийство русского офицера. Хирургу сохранили жизнь только при условии сопровождать Бирона.

В Пелыме ссыльные пробыли год. Бирон всегда говорил, что царевна Елизавета Петровна освободит его из заточения. По восшествии на престол она действительно вспомнила о нем и распорядилась об освобождении всего семейства Биронов. Однако при дворе были люди, которые не желали возвращения герцога, и Елизавета Петровна, легко поддававшаяся влиянию, отменила свое распоряжение и даже объявила от своего имени и от имени своих преемников, что Бирон никогда не будет освобожден. А он тем временем уже выехал из Сибири, и ему приказали отправляться в Ярославль, где Бирон с семьей жил до конца царствования Елизаветы Петровны. Они пользовались известной свободой и даже благосостоянием, так как семье были предоставлены доходы с ее курляндских владений. Петр III по собственному побуждению вызвал к себе Бирона, который бросился к его ногам, благодарил за дарованную свободу и просил и впредь не оставлять его милостями. В краткое царствование Петра III бывший регент оставался в Санкт-Петербурге и жил в доме своего зятя, барона Черкасова.

Императрица Екатерина II написала Фридриху Августу II письмо, в котором сообщала, что спешит удовлетворить его частые ходатайства за герцога Бирона и только ожидает согласия сюзерена, чтобы восстановить того в герцогстве. Король, желая избежать дальнейших осложнений, предоставил разрешение данного вопроса самой императрице, и в 1761 году Бирон вернул себе титул герцога Курляндского.

Несчастный Иоанн Антонович

Падение Бирона мало отразилось на течении государственных дел России. На смену одним фаворитам явились другие, как и прежде шла глухая и ожесточенная борьба за власть, развернувшаяся на этот раз вокруг царственного младенца Иоанна Антоновича.

В ноябре 1741 года Елизавета Петровна решилась на государственный переворот. По одной из версий будущая императрица сама вошла в спальню правительницы Анны Леопольдовны. Ребенок проснулся, и кормилица отнесла его в караульную, где Елизавета Петровна взяла его на руки и ласково сказала: «Бедное дитя! Ты вовсе невинно; твои родители виноваты!» Сначала она решила все брауншвейгское семейство отправить в Германию, но потом под большим конвоем их отправили в Ригу и стали обращаться с ними, как с государственными преступниками. Новую императрицу очень беспокоил вопрос, что делать с маленьким Иоанном. Отпустить за границу? Но тогда очень возможно, что через несколько лет придется воевать с соседями, ведь Иоанн имел права на российский престол и впоследствии мог найти сторонников, которые поддержат его притязания. Оставить его в Риге тоже было небезопасно, так как немецкое население края более симпатизировало герцогу Брауншвейгскому, чем дочери Петра I. Кроме того, рядом было море, так что для узников всегда оставалась возможность скрыться за границу.

^{Иоанн Антонович в детстве. Гравюра XVIII в.}

В декабре 1742 года узников перевезли в крепость Динамюнде, где они находились в течение двух лет, а потом в городок Раненбург. Здесь для них спешно построили два небольших домика на противоположных окраинах города. В обоих домиках двери были окованы железом, а маленькие окна забраны толстыми решетками; вокруг этих тюрем возвышались палисады. За неделю до прибытия арестантов там уже дежурили солдаты. На расспросы горожан стражники отвечали, что сами не знают, кого привезут; об Иоанне Антоновиче никто даже не подумал, так как все были убеждены, что его давно уже увезли за границу.