100 великих узников

Перед читателем прошли истории всего лишь нескольких соловецких узников, в основном людей глубоко верующих, мысль которых работала так неутомимо, что даже собственные заблуждения были им дороже жизни и свободы… Но в монастырь ссылали и за буйство, и за «развратное поведение», и за уголовные и государственные преступления. Иногда сами родственники ходатайствовали о заключении надоевшего им своим поведением члена семьи.

В 1781 году секретарская вдова М. Теплицкая пожаловалась обер-прокурору Святейшего Синода на сына своего – подпоручика А. Теплицкого. За непристойное поведение он за год до этого содержался в смирительном доме, но и там вел себя непорядочно: никого не слушался, всем грубил, а с колодниками так вообще заводил драки. Отбыв срок наказания, он нисколько не угомонился, по-прежнему «обращался в предосудительных поступках», а придя домой к матери, сначала обругал ее непотребными словами, а потом избил.

Обер-прокурор обо всем доложил Екатерине II, и императрица повелела «оного Теплицкого послать в Соловецкий монастырь, чтобы содержать его там до того времени, чтобы он в дерзновении своем раскаялся и развращенную жизнь свою исправил». В монастыре А. Теплицкого заставили рубить дрова, копать огороды и возить для монастыря воду, но ничего не действовало на разгульного подпоручика. За год он здесь столько накуролесил, что настоятель монастыря просто не знал, что с ним делать, и просил убрать его от них поскорее. Из Петербурга отвечали, что А. Теплицкого следует назначить в самые тяжелые работы, какие найдутся в монастыре. Однако и это не помогло: буйный арестант умудрился изготовлять в монастыре фальшивые деньги, был пойман, судим и по наказании кнутом сослан в каторгу.

Непокорный Ноланец

Его называли Ноланцем, и сам Джордано Бруно (при крещении – Филиппо) так называл себя, потому что родился в городе Нола – в 1548 году. Когда мальчику исполнилось 10 лет, семья переехала в Неаполь, и его определили в частную школу, где он провел шесть лет. Потом родителям стало трудно платить за обучение сына, и в 1565 году он становится послушником доминиканского монастыря, который давал бесплатное образование, кров и стол всем способным юношам.

В монастыре сочинение Н. Коперника «О вращении небесных тел» Д. Бруно прочитал с таким же волнением, как и запрещенные произведения Демокрита и Лукреция, гневные инвективы Эразма Роттердамского и т. д. Он не считал нужным скрывать свои мысли и часто высказывался весьма рискованно. Все знали, что он читает запрещенные церковью книги, в спорах со схоластами он выставлял напоказ их невежество, поэтому неудивительно, что монастырская братия ополчилась против него. Доносы на Д. Бруно множились, и наступил момент, когда решено было начать расследование по обвинению его в ереси.

^{Джордано Бруно}

Спасаясь от преследований, он бежал в Рим – в монастырь Санта Мария делла Минерва, где вначале его встретили благосклонно. Однако вскоре из Неаполя приехал доминиканский монах, один из недругов и рьяных обвинителей Д. Бруно. Снова начались допросы, но в один прекрасный день труп доминиканца нашли в Тибре. Рим того времени был наводнен разбойниками, однако подозрение пало на Д. Бруно, и ему вновь пришлось скрываться. Долгие годы он скитался по Северной Италии, затем – Женева, Тулуза, Париж… Он читал лекции, участвовал в диспутах, писал книги, и об учености Д. Бруно ходили легенды. Современников изумляла его феноменальная память, удерживавшая множество фактов, имен, событий, дат. Перед его эрудицией склонились цитадели официальной науки: Тулузский университет присудил Д. Бруно степень доктора, Сорбонна признала его своим экстраординарным профессором… Еще немного – и он начнет подниматься по церковной лестнице. Но многие высказывания Ноланца противоречили учению церкви, и потому отовсюду ему приходилось уезжать.

В Женеве, не ограничившись устной пропагандой своих взглядов, Д. Бруно написал памфлет, в котором критиковал положения, содержавшиеся в лекции А. Делафе, одного из столпов Реформации. Он решился на такой шаг в стране, где безраздельно господствовала кальвинистская церковь, по жестокости не уступавшая инквизиции. Как только шпионы донесли о готовящейся к выходу в свет брошюре, Д. Бруно и его издатель оказались за решеткой. Ноланца приговорили к позорному обряду отлучения: в течение двух недель его выводили из тюрьмы босого, в сорочке и с ошейником – и через весь город в сопровождении конвоя вели в собор. Во время обедни зачитывался акт о его отлучении, на ученого обрушивалась лавина оскорблений и каждый мог плюнуть ему в лицо. Когда срок наказания закончился, Д. Бруно снова привели в суд и строго предупредили: если он откажется принять кальвинизм, его ждет более суровый приговор. И ученый покинул негостеприимную Женеву…