100 великих загадочных смертей

В письме коменданту тюрьмы полковнику Эндрюсу Геринг признался: «Я всегда имел при себе капсулу с ядом с того самого момента, когда меня взяли под арест. Когда меня привезли в Мондорф, я имел три капсулы. Первую я оставил в одежде так, чтобы её нашли при обыске. Вторую клал под вешалкой, когда раздевался, и забирал, одеваясь. Я делал это и в Мондорфе, и здесь, в камере, так удачно, что, несмотря на частые и тщательные обыски, её не нашли. Во время заседаний суда я прятал её в своих сапогах. Третья капсула все еще находится в моем чемоданчике, спрятанная в круглой баночке с кремом для кожи. Я мог дважды взять её с собой в Мондорфе, если бы возникла необходимость. Нельзя винить за это тех, кто меня обыскивал, так как найти капсулу было практически невозможно. Так уж получилось». Еще Геринг оставил записку: «Фельдмаршалов не вешают».

Действительно, одну ампулу у Геринга нашли еще в Мондорфе, и в тот момент он хорошо сыграл крайнюю степень обеспокоенности этим событием.

На следствии по поводу самоубийства Геринга полковник Бертон Эндрюс пытался оправдаться: «У заключенных были изъяты все предметы, которыми можно было убить себя или которые можно было использовать для нападения на охрану. Из окон были вынуты стекла. У заключенных изъяты шнурки и ремни. На ночь у них отбирали очки, чернильные ручки, часы со стеклами. Они находились под постоянным наблюдением в камерах. Когда их уводили в зал суда, в камерах устраивались обыски. Еду им приносили только заключенные этой же тюрьмы, не имевшие контактов с внешним миром. Поступавшая заключенным почта тщательно просматривалась. На суд заключенных сопровождали охранники. Им не разрешалось разговаривать друг с другом. Они общались только с персоналом тюрьмы, врачом, дантистом и священником. Одежду для суда им выдавали только после тщательной проверки. Их камеры периодически осматривались, проводились и внезапные обыски, когда обыскивались не только камеры, но и сами заключенные. Их тщательно обыскивали во время мытья дважды в неделю. Несколько раз мы находили запрещенные предметы – гвозди, осколки стекла, проволоку, веревки. Я считал, что этих обысков достаточно и что никому из заключенных не удастся утаить никаких предметов, с помощью которых можно лишить себя жизни».

На самом деле уже самоубийство Роберта Лея 25 октября 1945 года должно было послужить тревожным сигналом. Если глава Имперского трудового фронта мог в течение доброго получаса плести и прилаживать себе петлю, никем не замеченный, то, значит, надзор за узниками был формальным. Да и обыски проводили не квалифицированные сыщики, а военные полицейские – вчерашние бакалейщики или фермеры. Они могли не заметить ампулу с ядом, спрятанную в тюбик с зубной пастой или зашитую в шов одежды.

Не только рапорт Эндрюса, но и рапорты охранявших Геринга в тот роковой вечер Бингама и Джонсона вряд ли содержат всю правду. Охранникам надо было оправдаться за то, что они проморгали самоубийство главного подсудимого. Вряд ли оба надзирателя в действительности так уж непрерывно следили за заключенным. Особенно Бингам, который сильно устал к концу смены и то и дело отрывался от глазка в двери. А может, и вообще дремал.

Вырисовывается следующая картина действий рейхсмаршала. В момент последнего обыска, которого он наверняка ожидал, ампула с ядом, скорее всего, оставалась на своем месте под вешалкой. Когда ушел проводивший обыск лейтенант Уэст, а это, скорее всего, произошло где-то между 8.30 и 9.00, Геринг незаметно для Бингама достал ампулу из-под вешалки, спрятал её под матрас, разделся и лег. После ухода последних посетителей, Пфлюкера и Маклиндена, Геринг воспользовался тем промежутком времени, когда его левая рука находилась вне поля зрения охранника, чтобы незаметно достать яд из-под матраса и сунуть его в рот. Характерно, что с этого момента, согласно показаниям обоих охранников, он ни разу не раскрыл рта. Затем Геринг дождался, когда произойдет смена караула и уляжется связанный с этим шум, полежал еще несколько минут на спине, закрывая глаза руками от света, повернулся к стене (что естественно для человека, который хочет заснуть), затем незаметно раскусил ампулу и через две-три минуты тихо скончался, а перед этим успел еще принять последнюю позу на спине с вытянутыми вдоль туловища руками поверх одеяла.

На пресс-конференции, посвященной самоубийству Геринга, представитель тюремной администрации американский майор Фредерик Тик сообщил, что Геринг, очевидно, имел с собой яд все время, пока находился в тюрьме. Вероятно, он прятал его за скобой туалета в своей камере. Какое-то время он также мог прятать его в своей одежде. Слухи, что Геринг будто бы хранил яд, зашитый в свое тело, не имеют под собой никаких оснований. Просто после смерти у рейхсмаршала разошелся шов от старой раны. Тик признал, что как следует Геринга ни разу не обыскивали. Столь же фантастична версия, будто Эмма передала мужу яд при последнем поцелуе. Во время последнего свидания супругам ни разу не дали даже прикоснуться друг к другу.