100 великих загадок русской истории

«…Мне кажется, этот Эрлих что-то подсыпал ему на ночь, ну… может быть, и не яд, но сильное снотворное. Не зря он «забыл» свой портфель в номере Есенина. И домой «спать» не ходил – с запиской Есенина в кармане. Он крутился не зря все время неподалеку, наверное, вся их компания сидела и выжидала свой час в соседних номерах. Обстановка была нервозная, в Москве шел съезд, в «Англетере» всю ночь ходили люди в кожанках. Есенина спешили убрать, потому все было так неуклюже и оставалось много следов. Перепуганный дворник, который нес дрова и не вошел в номер, услышав, что происходит, кинулся звонить коменданту Назарову… А где теперь этот дворник?

Сначала была «удавка» – правой рукой Есенин пытался ослабить ее, так рука и закоченела в судороге. Голова была на подлокотнике дивана, когда Есенина ударили выше переносицы рукояткой нагана. Потом его закатали в ковер и хотели спустить с балкона, за углом ждала машина. Легче было похитить. Но балконная дверь не открылась достаточно широко, оставили труп у балкона, на холоде. Пили, курили; вся эта грязь осталась… Почему я думаю, что закатали в ковер? Когда рисовал, заметил множество мельчайших соринок на брюках и несколько в волосах… пытались выпрямить руки и полосонули бритвой «Жилетт» по сухожилию правой руки, эти порезы были видны… Сняли пиджак, помятый и порезанный, сунули ценные вещи в карманы и все потом унесли… Очень спешили… Вешали второпях, уже глубокой ночью, и это было непросто на вертикальном стояке. Когда разбежались, остался Эрлих, чтобы что-то проверить и подготовить для версии о самоубийстве… Он же и положил на стол, на видное место, это стихотворение «До свиданья, друг мой, до свиданья…» Очень странное стихотворение…»

Действительно, из пятого номера пропал пиджак поэта, а после осмотра места происшествия кто-то снял лакированные туфли с мертвого тела.

Свидетельство Сварога полностью соответствует показаниям А. Назаровой, которая сейчас утверждает, что Есенин был убит. Причем Назарова рассказывала своим коллегам на работе о сомнительном самоубийстве Есенина еще лет двадцать назад, задолго то долго, как об этом стали широко писать биографы Есенина.

Однажды выдающийся врач Казимир Маркович Дубровский в разговоре с известными художниками рассказал некоторые подробности гибели Есенина. В декабре 1925 года он, тогда молодой медик «Cкорой помощи» Ленинграда, выезжал в гостиницу и лично вынимал из петли труп поэта. По его мнению, Есенин был убит. Я решил обратиться за разъяснениями к вдове Дубровского. Писал ей несколько раз, она не отвечала.

И вдруг получаю письмо: «…Извините меня за беспокойство и за то, что, выполняя просьбу ныне покойной Елены Александровны Дубровской, я не сообщала Вам того, что случилось с С. Есениным в «Англетере». Вернее, что видел Казимир Маркович Дубровский. Уж очень запуганное было поколение… до последних дней… Надеюсь, что хоть мне не «аукнется»… Вы совершенно правы, считая, что С. Есенину «помогли» покончить с собой. Судя по рассказам К.М. Дубровского, в номере Есенина были следы борьбы и явного обыска. На теле были следы не только насилия, но и ссадины, следы побоев. Кругом все разбросано, раскидано, битые разбросанные бутылки, окурки… К.М. Дубровский был врачом «Скорой помощи» и был свидетелем многих трагедий, за что, возможно, и поплатился в 30-е года, а позже в 40—50-е годы… Как говорил К.М. Дубровский: «Я ни за что сидел, а за что-то тем более не хочу…»»

В ходе своего расследования я получил письменные показания научного сотрудника ленинградского Эрмитажа В. Головко. Он до войны учился в техникуме, и ему преподаватель В. Шилов перед отправкой на фронт доверительно рассказал следующую историю. За день до смерти поэта он договорился с Есениным о встрече. Поэт пригласил его к себе в номер. В назначенный час вечером Шилов подошел к двери и постучался. Ему не открыли. Он решил дождаться в вестибюле и увидел, что из номера Есенина вышли двое мужчин, закрыли за собой дверь на ключ и направились к выходу, где их ждал автомобиль. На следующий день все узнали о «самоубийстве» поэта.

У меня имеется письменное свидетельство хирурга из Тульской области. Он отбывал срок по 58-й статье в исправительно-трудовом лагере под Норильском. Осужденный санитар рассказывал ему, что когда-то работал в ЧК-ГПУ шифровальщиком. После гибели Есенина он получил из Центра шифротелеграмму, в которой оперативным работникам на местах предлагалось распространять среди населения слух, что Есенин был английским шпионом. Я проверял это сообщение. Действительно, до осуждения санитар работал в ГПУ Восточной Сибири на такой должности, но той шифротелеграммы достать не удалось. Однако возможно, она хранится в архивах бывшего КГБ.