100 великих загадок русской истории

– Я не понимаю вас. Вроде серьезная вы женщина, образованная, и поддерживаете Колчака – этого палача, врага трудового народа. Не знаю, чем кончится этот… это дело, но он уже сейчас – политический труп. Вы ничего не выиграете от этой компании с ним. Ехали бы себе куда глаза глядят… Пока не поздно.

Анна Васильевна ответила так:

– Скажите, а вот если бы ваша жена попала в такую беду?

– Но он вам не муж!

– Это не важно. Я люблю его, это главное. И все же, если бы ваша жена оказалась в подобном положении, а вам бы предложили – «на все четыре стороны», вы бы уехали?

– Надеюсь, у меня не будет такой необходимости – выбирать…

– Может быть. Но я в этом не уверена. И все же, вы не ответили…

– Я не обязан вам отвечать. Не я у вас на допросе, а вы у меня… Мы не для того свергли царя, чтобы все в кучу валить: и мировую революцию, и вашу любовь. Без советской власти не может быть ни настоящей любви, ни настоящей семьи. Ради этой власти мы жизни свои кладем…

Анна Васильевна помолчала, повернулась к выходу и вдруг неожиданно, не повернув головы, произнесла:

– Вот поэтому я вашу власть и не могу принять.

Она вошла в историю как гражданская жена Колчака.

Но она же была и дочерью Василия Сафонова, русского пианиста, дирижера, профессора, 15 лет возглавлявшего Московскую консерваторию, основателя оригинальной пианистической школы.

Кажется, у Анны Васильевны своя роль, свое место в истории. Ее судьба сравнима с судьбой княгини Ярославны, жены князя Игоря из «Слова о полку Игореве», чувствующей на расстоянии боль и страдания любимого человека и как бы умирающей вместе с ним.

А.В. Тимирева

В 1952 году из эмиграции вернулся в Россию Борис Георгиевич Старк, священнослужитель, сын адмирала, служившего с Колчаком с начала Первой мировой и почти до последних его дней, зять адмирала Развозова.

Первый раз он увидел Анну Васильевну в Гельсингфорсе, будущем Хельсинки, который она позже называла «красивым, очень удобным, легким каким-то городом». Именно здесь Анна Васильевна впервые познакомилась с Колчаком, именно здесь жена Колчака Софья Федоровна, увидев вместе Колчака и Тимиреву, только что представленных друг другу, мирно беседующих, сказала своей подруге, жене Развозова, Марии Александровне:

– Вот увидите, что Александр Васильевич разойдется со мной и женится на Анне Васильевне.

В памяти Бориса Георгиевича остался яркий, незабываемый образ этой великолепной женщины в черном шелковом платье, необычайно стройной, с красными розами, вплетенными в волосы. Не раз при нем ее называли одной из красивейших женщин Москвы.

Борис Старк позже вспоминал в беседе с ярославской журналисткой И. Вагановой:

– Когда я прочитал роман Толстого «Анна Каренина», мне казалось, что героиня должна быть непременно похожа на Анну Васильевну Тимиреву. Во всяком случае, когда я произносил или слышал «Анна Каренина», я всегда представлял Анну Васильевну Тимиреву.

И вот вам причуда судьбы. С 1946 по 1949 год, во время своего первого пребывания в Рыбинске, «в минусе» (за пределами зоны в 100 км от столицы, определенных властями) Анна Васильевна не только работала бутафором в театре, но и исполняла эпизодические роли в спектаклях Рыбинского драматического театра. А незадолго до своего ареста участвовала в постановке «Анны Карениной» в инсценировке Ильи Рубинштейна. Сохранилась программка спектакля. Анна Васильевна указана там дважды – как бутафор и как исполнитель роли княгини Мягкой.

В одном из писем перед своим последним арестом она пишет родственникам в Москву: «…Я очень замотана со спектаклями – две пьесы готовить, в третьей играть. В общем, я влипла в клейкую бумагу и не знаю, насколько такой работы без выходных меня хватит… Надеюсь, что теперь (временно, конечно) не будут задерживать зарплату, пока «Анна Каренина»» делает аншлаги, дивная картина, у кассы надпись – «Все билеты проданы на сегодня и завтра», и небольшой хвостик.

…Я чувствую себя бутафором, а не актрисой ни в какой мере, хотя, кажется, не очень выпадаю из стиля (не комплимент стилю)».

Два отрезка времени провела она в Рыбинске. Жила по двум адресам. Последний адрес – квартира на углу улицы Гоголя и Волжской набережной. А напротив – дом, в котором когда-то родился Генрих Ягода. Зловещее соседство!

Она писала стихи. Чем дальше в мирную жизнь, тем сильнее ее чувства и память обращены в прошлое.

Так глубоко ты в сердце врезан мне,
Что даже время потеряло силу,
Что четверть века из своей могилы
Живым ты мне являешься во сне.
Любовь моя, и у подножья склона,
И в сумерках все не могу забыть,
Что в этот страшный мир, как Антигона,
Пришла не ненавидеть, но любить.