100 великих загадок русской истории

Так, летом 1943 года в полк прибыл приказ командующего армией, согласно которому за плохое содержание стрелкового оружия (винтовок) и нехватку двух винтовок по учету командира 4-го отряда нашего II полка аэростатов заграждения капитана В.И. Грушина разжаловать в рядовые и направить в штрафбат сроком на 1 месяц, чтобы кровью искупил свою вину (такова была формула обвинения). Грушин являлся одним из опытнейших и уважаемых по возрасту и стажу командиров в полку. Поэтому такое внезапное решение командующего армией (именно командующего, а не суда-трибунала) было непонятно. Тем более что Грушин не имел до того ни замечаний, ни взысканий. Его отряд был всегда боеспособным и прекрасно справлялся со своими задачами. А действительная причина для офицеров полка вскоре стала ясной. С ним свел счеты начальник аэростатов заграждения штаба Лен. армии ПВО полковник Волхонский, грубый, мстительный, чванливый, малограмотный человек. Он случайно выдвинулся, когда многие опытные командиры из ПВО были направлены в стрелковые части на пополнение потерь. Случалось и так, что интендант (а Волхонский был раньше именно им) назначался на командную должность и получал звание полковника. Волхонский не мог смириться с тем, что командир отряда Грушин отстаивал свое мнение и не допускал оскорблений в свой адрес и в отношении людей своего отряда. Что касается внутреннего состояния стволов винтовок, то во всем полку были винтовки, прошедшие уже советско-финскую войну, частью трофейные, в том числе английские и другие – словом, порядочно изношенные, с сыпью в каналах стволов, уже не удаляемой. Офицер, проверявший стрелковое оружие в отряде Грушина, был прислан Волхонским. И решение для наказания Грушина командующему армией генерал-майору Зашихину представил тот же Волхонский. Василий Иванович Грушин из штрафбата уже не вернулся. Такие бессмысленные потери на войне особенно горьки.

Разжалованным в штрафном батальоне довелось побывать и автору данного очерка. Для меня это было абсолютно неожиданным. Весной 1943 года в секретную часть полка пришел приказ, которым я был разжалован в рядовые в штрафбат сроком на 1 месяц, «чтобы кровью искупил вину». Мне ставились в вину три «преступления»:

1. Плохо замаскированные две автолебедки, разбитые от артналета противника.

2. Исследуя обрыв тросов аэростатов, я якобы не отдавал под суд виновных мотористов.

3. Во время боевого дежурства ночью на КП полка не мог точно доложить, приземлен ли последний аэростат, и при неоднократных запросах оперативного дежурного КП штаба армии обругал его по-матерному.

Так было изложено в приказе «тройки». Я и командир полка подполковник Лукьянов и военком батальонный комиссар Коршунов были потрясены нелепостью этого решения. Мы четко понимали, что это снова дело рук того же Волхонского, который таким образом усиливал свое положение. В то же время боевые лебедки, пострадавшие от артобстрела противника, находились в районе Васильевского острова, т.е. в 10 км от меня, и были в распоряжении командира отряда. Мотористов под суд я не отдавал потому, что не было их вины. Последний аэростат был в трудных условиях, пробитый осколками артогня, он был приземлен на 2 часа позднее, а что касается матерной ругани, то все мы на фронте не были ангелами, и дико было возводить это в вину в секретном приказе, да и нелепо. Еще более дико было просто так разжаловать тройкой профессионала, военного инженера, каким я стал уже в 1943 году, отправить в штрафбат, чтобы кровью искупить свою вину, которой не было…

Подобные случаи в нашей армии (ПВО) были и по другим полкам. И каждый раз приказ подписывала «тройка» во главе с командующим генерал-майором Зашихиным. К слову сказать, сама армия ПВО, защищающая Ленинград, ее полки были опытные и сильные, дисциплина высокая. За весь период боевых действий авиационные истребительные полки, зенитно-артиллерийские и полки аэростатов заграждения сбили над небом города и на подступах к нему 1561 вражеский самолет. Это была лучшая армия ПВО из числа воюющих в стране в тот период. Однако откуда же истоки такой жестокости командующего по отношению к офицерам армии? Об этом я узнал неожиданно через 30 лет после войны.

Оказывается, Зашихин в молодости был исключен из партии, как троцкист. Поэтому перед назначением командиром корпуса ПВО он получил «напутствие» от Жданова, что партия его не простит второй раз, если ПВО не защитит должным образом город Ленинград. «Тогда пощады вам не будет. Идите воюйте, укрепите дисциплину и боеспособность и помните наш разговор…», – сказал Жданов. Так под дамокловым мечом в качестве заложника воевал командующий. А воевал не он один, боевой коллектив армии ПВО не дал немцам возможности существенно разбомбить город.

Г.С. Зашихин за период войны получил от высшего командования признание; его профессионализм, строгость и жесткость, доходившая до границ жестокости, сыграли свою роль в выдвижении. Он закончил войну генерал-полковником, командующим одним из фронтов ПВО.