100 великих загадок XX века

…30 января в 21 час «Вильгельм Густлофф» в сопровождении конвоя боевых кораблей покинул гавань. В ту же ночь корабль поразили три торпеды, и он затонул. Летом 1973 года польские спортсмены-аквалангисты приступили к обследованию затонувшего корабля. Им помогали польские военные моряки и сотрудники Института судостроения. При первом осмотре ныряльщикам показалось, что на корпусе корабля в некоторых местах видны следы подводной резки. Исследования продолжались два года, и вот наконец окончательное заключение экспертизы: никаких признаков того, что затонувший корабль был ограблен, не установлено, так же как и не обнаружено на нем никаких следов Янтарной комнаты.

В западногерманских архивах удалось разыскать полную документацию по последнему рейсу «Вильгельма Густлоффа». Янтарной комнаты на борту этого судна не было. Да и зачем в самом деле Коху нужно было тащить ценный груз в Данциг, если рядом была Кенигсбергская гавань и порт Пиллау, а в его личном распоряжении — два прекрасных корабля?

Но если Янтарная комната не сгорела, не спрятана в тайниках Восточной Пруссии, не покоится на дне Балтики, то почему не предположить, что ее вывезли на Запад?

Существует аргументация против этой версии, и довольно весомая. Один из главных аргументов: директор музея А. Роде, отвечавший за ее сохранность, из Кенигсберга не уехал. Многие из тех, кто хорошо знал Альфреда Роде, утверждали, что он ни за что бы не расстался с Янтарной комнатой, не выпустил бы ее «из-под крыла» в такое опасное время, и потому ее нужно искать в Кенигсберге. Есть еще один важный и загадочный факт. В мае 1945 года в Кенигсберг приехали советские искусствоведы. Под руководством профессора Барсова они разыскивали похищенные произведения искусства. Доктор Роде прилагал все силы, помогая советским коллегам, но о Янтарной комнате он не упомянул ни разу. А однажды ночью в своем кабинете Роде сжигал какие-то бумаги — и это в военное время, когда по подозрению в диверсии его могли тут же поставить к стенке! Какая необходимость вынудила его на столь отчаянный шаг?

По нашему убеждению, доктор Роде подготовил Янтарную комнату к отправке, однако лично в ее вывозе не участвовал. Поэтому ему не было известно, куда отправлена Янтарная комната. Ничего определенного не знали и его сотрудники. И если бы доктор Роде согласился дать какие-то показания советским представителям, не сообщая ничего о месте, куда была отправлена Янтарная комната, это выглядело бы подозрительно.

Уверенность некоторых исследователей в том, что на Запад Янтарную комнату вывезти не могли, объясняется недостаточным знанием обстановки: эти люди уверены, что в результате советского наступления путь из Кенигсберга на Запад был полностью перекрыт. Между тем реальная возможность выбраться из Кенигсберга существовала:

1) до 22 января — по железной дороге или автотранспортом;

2) до 31 января — морем, железной дорогой, автотранспортом через Пиллау;

3) с 26 февраля по 6–7 апреля — тем же путем, через Пиллау. Есть прямой пример того, что этой возможностью не преминули воспользоваться: коллекция произведений искусства, награбленная Кохом на Украине, была вывезена из Кенигсберга уже после январского советского наступления. В своих мемуарах Кох, кстати, пишет, что из Кенигсберга вместе с «его частной коллекцией» вывезли… Янтарную комнату! Но куда все это направлялось, автор, к несчастью, снова запамятовал… Так что можно почти не сомневаться, что Янтарная комната была вывезена на Запад. Кстати, 1 мая 1979 года советская «Литературная газета» сообщила, что один человек из ФРГ располагает твердыми доказательствами в пользу этой версии.

После августовских воздушных налетов на Кенигсберг гауляйтер Кох приказал подыскать надежное укрытие для «своих» сокровищ в центре Германии. С этим поручением директор музея Роде ездил в Саксонию. В бумагах сопровождавшего его человека мы нашли запись от 8 декабря 1944 года о том, что Роде по возвращении в Кенигсберг немедленно займется подготовкой для отправки «Янтарной комнаты и других уникальных произведений искусства». Однако новые срочные поручения гауляйтера отвлекли Роде, и он начал упаковку только в начале января. Несколько сотрудников музея, используя одеяла, матрасы и подушки, бережно уложили янтарные панели в ящики — их было 25–30. 12 января 1945 года директор Роде уведомил городское управление по культуре, что Янтарная комната упаковывается. 15 января в замок приехал Г. Штраус и узнал, что Янтарная комната упакована, но директор не знает, куда ее отправлять. Удивительно! Ведь в Саксонии Роде нашел два подходящих места. Возможно, Кох или партканцелярия не одобрили его выбор? Так или иначе, Роде сказал своему коллеге Штраусу, что ожидает указаний со дня на день.