100 великих заговоров и переворотов

Мидхат-паша с энтузиазмом встретил свое новое назначение, которое, по его мнению, позволяло активно вмешиваться в политику страны. Однако вскоре министр юстиции подал в отставку. Он написал султану, что считает ненормальным положение, при котором не существует никакого закона, регулирующего управление государством.

Многие друзья и единомышленники Мидхата сочли этот его поступок ошибочным. Ответ был разным. Одним он говорил, указывая на Золотой Рог: «Посмотрите туда, мне кажется, что я уже вижу фрегат, готовый отвезти меня в изгнание. Именно под таким впечатлением я преподнес Его Величеству записку, которая Вас удивляет». Другим, которые говорили, что его отставка похожа на дезертирство, он заявлял: «Возможно, но следует показать Европе, что не все турки — презренные куртизанки». Итак, Мидхат-паша еще раз убедился в невозможности изменить что-либо в положении государства при султане Абдул-Азизе. И именно с этого момента он перешел к оппозиционной деятельности. В доме Мидхата собираются единомышленники, мечтающие о введении в стране конституции.

Желая заручиться поддержкой Англии в вопросе о реформе государственного управления Османской империи, Мидхат-паша начал переговоры с английским послом в Стамбуле Генри Эллиотом.

Султан и его окружение знали об Абдул-Хамид II оппозиционных настроениях Мидхата и его связях с «новыми османами», требовавшими введения в стране конституции. Поэтому сразу же после его ухода с поста министра юстиции великий везир Махмуд Недим-паша предложил султанше-матери, имевшей большое влияние на своего сына, Абдул-Азиза, удалить Мидхата из столицы. Великий везир мотивировал свое предложение тем, что Мидхат-паша призывает студентов медресе к беспорядкам, а также ведет кампанию по смещению с поста шейхуль-ислама Хасана Фехми-эфенди. В результате Мидхат-паша на короткое время был выслан из Стамбула.

Однако движение против султана Абдул-Азиза и политики великого везира Махмуда Недим-паши росло день ото дня. Его возглавляли наряду с Мидхат-пашой те представители правящей элиты, которые видели необходимость в реформах, что было совершенно невозможно при царствующем султане. Движение «новых османов» нашло отклик прежде всего в среде мелких чиновников и ремесленников.

Внешнеполитическая обстановка подогревала настроение недовольства в стране. 31 января 1876 года министр иностранных дел Австро-Венгрии Андра-ши предложил Порте свой проект реформ. 13 февраля турецкое правительство выразило принципиальное согласие провести эти реформы. Событие получило отклик в «Манифесте мусульманских патриотов», распространенном среди населения Стамбула. В нем утверждалось, что проект реформ Андраши составлен без учета истинного положения мусульман и христиан в Османской империи, которые притесняются равным образом. Это притеснение можно устранить только с помощью создания палаты депутатов из представителей всех народов страны, независимо от их национальности или вероисповедания. Авторы манифеста критиковали финансовую политику правительства и предлагали европейским странам оказать поддержку представителям «энергичной и умеренной» партии, возглавляемой Мидхат-пашой. Эта партия, заявлялось в Манифесте, с помощью хорошего управления создаст новую Турцию, которая сможет представить блестящие возможности для применения в ней иностранных капиталов.

Составителями манифеста называли Мидхат-пашу, Халиля Шериф-пашу и Одиян-эфенди. Действительно, многие из идей манифеста получили отражение в популярной работе Мидхат-паши «Турция. Ее прошлое, ее будущее».

Недовольство султаном созрело во всех слоях населения столицы, включая армию, к апрелю 1876 года. Султана обвиняли в том, что он, составив личное состояние, оценивающееся в 15 миллионов лир, ничего не потратил на народные нужды и не интересуется государственными делами. Именно в это время начались открытые демонстрации протеста.

10 мая 1876 года в Стамбуле около шести тысяч софтов (студентов, изучающих теологию) оставили занятия в медресе трех главных мечетей Стамбула, чтобы собраться на массовую демонстрацию перед зданием Блистательной Порты. Предполагалось, что они были организованы и профинансированы Мидхатом.

По требованию софтов султан заменил великого везира и шейхуль-ислама (главного муфтия) — на пост шейхуль-ислама был назначен Хайруллах-эфен-ди, а место великого везира занял Мехмед Рюштю-паша. Мидхат вернулся в правительство в качестве председателя Государственного совета.