100 великих заговоров и переворотов

Троцкий с начала 1937 года жил в Мексике. Для акции против него требовались люди, хорошо говорившие по-испански, появление которых не вызвало бы подозрений у полиции. Для этой роли хорошо подходили испанские республиканцы, которые с конца 1938 года стали прибывать в Мексику в эмиграцию, так как война в Испании шла к концу. Многими испанскими коммунистами троцкисты и их руководитель воспринимались тогда как враг худший, чем даже фашисты, они были в их глазах предателями святого и правого дела.

Испанская троцкисткая партия, входившая в IV Интернационал, вместе с анархистами подняла восстание в глубоком тылу республиканской армии в Барселоне. Как раз в то время части испанской республиканской армии, в том числе и те, которыми командовали мексиканцы, вели напряженные бои с противником на фронтах. Троцкистский путч обошелся республиканцам в пять тысяч убитых лишь в одной Барселоне, а для подавления мятежа туда было переброшено свыше 30 тысяч бойцов. А вскоре иностранцам было приказано покинуть Испанию…

Свой дом в Мексике Троцкий превратил в настоящую крепость Каждый выезд из дома представлял чрезвычайную сложность, Троцкий вынужден был прятаться чуть ли не на дно машины, чтобы прохожие не видели его и не смогли узнать.

Окружение Троцкого давно заметило, что вокруг дома все чаще стали появляться незнакомые люди. Одно время у одного из соседних домов возник настоящий наблюдательный пункт. Какие-то люди вроде что-то копали, но вскоре стало ясно, что это имитация деятельности, потому что каждая новая смена не столько работала, сколько разглядывала дом Троцкого, кто входит, кто выходит, когда и т. д. Сомнений не было, это сотрудники НКВД, вынужденные после поражения покинуть Испанию.

Охрана и секретари все чаще замечали людей, машины, которые медленно проходили или проезжали мимо дома Троцкого, внимательно разглядывая особняк. По просьбе политика власти Мехико усилили полицейскую охрану особняка. К этому времени относится и письмо, полученное Троцким от неизвестного о заговоре против него. Под наблюдением секретных агентов находились многие близкие сторонники Троцкого.

24 мая 1940 года на Троцкого было совершено очередное покушение Более двух десятков человек в полицейской и армейской форме и с оружием (был даже пулемет) внезапно подъехали и мгновенно разоружили охрану. Роберт Шелдон Харт, стоявший у ворот, по требованию «майора» тут же открыл ворота. Ворвавшиеся люди обезоружили и внутреннюю охрану, открыв при этом яростную стрельбу по окнам и дверям кабинета и спальни Троцкого. Пулемет работал длинными очередями прямо в окно спальни Казалось невероятным, что чета Троцких осталась жива. Дело в том, что небольшое «мертвое» пространство, образовавшееся в углу, ниже окна, спасло супругов. А многочисленные пули рикошетом попадали в прикрывавшую их кровать. Судьба вновь была к ним благосклонна. Прибывшая утром тайная полиция во главе с ее шефом Леонардо Санчесом Саласаром с удивлением констатировала: по спальне выпущено более 200 пуль, но обитатели дома не пострадали.

Это обстоятельство вскоре дало основание выдвинуть в печати версию. Троцкий организовал покушение, чтобы таким образом скомпрометировать Сталина в глазах мировой общественности. Тем более что журналистам стали известны слова чудом уцелевшего Троцкого, сказанные им в то утро Саласару: «Нападение совершил Иосиф Сталин с помощью ГПУ… Именно — Сталин».

8 июня 1940 года Л.Д. Троцкий написал статью «Ошибка» Сталина«: »Непосвященным может показаться непонятным, почему клика Сталина выслала меня сперва за границу, а затем пытается за границей убить меня. Не проще ли было бы подвергнуть меня расстрелу в Москве, как многих друзей?

Объяснение таково. В 1928 году, когда я был исключен из партии и выслан в Центральную Азию, не только о расстреле, но и об аресте невозможно было еще говорить: поколение, с которым я прошел через Октябрьскую революцию и гражданскую войну, было еще живо. Политбюро чувствовало себя под осадой со всех сторон. Из Центральной Азии я имел возможность поддерживать непрерывную связь с оппозицией. В этих условиях Сталин, после колебаний в течение года, решил применить высылку за границу как меньшее зло. Его доводы были: изолированный от СССР, лишенный аппарата и материальных средств Троцкий будет бессилен что-либо предпринять. Сталин рассчитывал, сверх того, что когда ему удастся окончательно очернить меня в глазах страны, он сможет без труда добиться от дружественного турецкого правительства моего возвращения в Москву для расправы. События показали, однако, что можно участвовать в политической жизни, не имея ни аппарата, ни материальных средств. [. ] Как мне сообщали, Сталин несколько раз признавал, что моя высылка за границу была «величайшей ошибкой». Чтобы поправить ошибку, не оставалось ничего другого, кроме террористического акта…