100 великих замков

В западном крыле Малого укрепления хорошо сохранилась пятиярусная Сторожевая башня, высота которой от основания составляет 35 метров. С верхней ее площадки открывался вид в сторону Гапсальского пролива на расстояние 20 километров, и в Средние века отсюда полностью контролировалось судоходство в проливе, так как вражеский флот можно было обнаружить за несколько часов до его прибытия.

О Большом укреплении Гапсальского замка впервые упоминается в грамотах 1314 года. Поначалу Большое укрепление, по всей видимости, было форбургом – деревянным укреплением перед замком. В 1343 году в ночь на Святого Георгия (23 апреля по старому стилю) вспыхнуло возмущение викских поселян, решивших восстать против немецких владетелей и два месяца осаждавших замок. Епископ Герман II и его приближенные укрылись в замке, и только наступление Орденского войска вынудило часть поселян отступить на остров Сааремаа, где они еще два года продолжали свою борьбу.

В феврале 1576 года под стенами Гапсаля появился 6тысячный отряд под командованием князя Ю. Томакова, состоявший из русских и татар. Хотя в замке был достаточно сильный гарнизон, провиант и другие припасы и он мог бы устоять против большой армии довольно длительное время, но дворяне и мещане сдали его русским, причем почти без единого выстрела со своей стороны. Во дворце замка Генрих Бойсман, придворный камер-юнкер герцога Голштинского, не заботясь о постыдном плене, весело и беспечно шутил с двумя молоденькими барышнями. Тогда один из русских дворян сказал ему:

Генрих, вы (пленники. – Н.И.) – должно быть, весьма редкий народ. Если бы нам, русским, случилось так легкомысленно сдать столь сильную крепость, как Гапсал, мы бы не смели поднять глаз ни пред одним честным человеком. И не знали бы, какую казнь наш Великий князь назначил преступникам.

Во время владения Гапсалем и другими завоеванными замками Лифляндию опустошали междоусобные войны, и русские в завоеванных ими крепостях не знали покоя. В том же 1576 году Гапсаль разграбил датский наместник Клаус Унгерн, но внезапной вылазкой из замка был отброшен от города. В сентябре 1579 года Гапсаль вновь был осажден многочисленными поселянами, которые могли бы взять замок, если бы со стороны России не подоспели татары, которые разогнали осаждавших и тем спасли замок.

Замок и город Гапсаль еще много раз переходили из рук в руки, а в 1710 году они снова без сопротивления сдались русскому войску под командованием генерала Ф. Бауэрса. Переход Гапсаля и его окрестностей к русским состоялся очень легко, так как жители, которым надоели бесконечные войны, ничего не имели против русского правления. В церковных книгах об этом было сказано так:

Мы не имеем повода жаловаться на русское правление. Боже, веди и сохрани оное! О, высокочтимое правительство, которое оказало нам снисхождение, разрешив нам нашу веру и обычай; этого римско-католические государства не делают. Боже, благослови нашего Императора и все государство во Христе. Аминь.

Но вспыхнувшая в том же году эпидемия чумы превратила Гапсаль почти в необитаемый город, в котором оставалось менее 100 жителей. Через пять лет замок посетил Петр I, и по приказу царя оборонительную линию рвов уничтожили: так крепость окончательно утратила свое военное значение.

До 1870х годов Гапсальский замок разрушался силами природы, чему немало способствовали и люди, превратившие бывшую крепость в удобную и дешевую каменоломню. Но прочный известковый раствор, который использовали средневековые строители, уберег замок от полного разрушения, оставив основные его стены. А крепостные валы, засаженные деревьями, разрослись в красивый тенистый парк, ставший любимым местом отдыха горожан.

Великая крепость в Килве

География библейских повествований не очень обширна: описываемые земные события происходят в основном на территории Ближнего и Среднего Востока. Но есть в одном месте Библии, в третьей Книге царств, сообщение, которое вот уже многие века будоражит воображение географов, путешественников и искателей сокровищ. В нем говорится, что примерно в 945 году до нашей эры иудейский царь Соломон заключил договор с финикийским царем Хирамом I, правившим в городе Тире, располагавшемся на Средиземном море.