Читаем 100 великих женщин полностью

Отец Агаты, Фредерик Миллер, был родом из Америки, но он так долго жил в Англии, что в доме, где воспитывалась будущая писательница, никаких следов «американизма» не осталось. В автобиографии Агата, отдавая должное доброму характеру отца, с сомнением заметила, что если бы ему даже ради хлеба насущного пришлось заниматься какой-либо полезной деятельностью, то вряд ли из этого вышло что-нибудь путное.

Как и положено викторианской барышне, Кристи никакого систематического образования не получила, с удовольствием читала Вальтера Скотта и Диккенса, училась музыке и пению и подумывала об исполнительской карьере. Однако ей помешала непреодолимая застенчивость — Агате никогда не удавалось спеть или сыграть без ошибок на публике. Любопытно, что свою застенчивость писательница так и не смогла преодолеть. Будучи с 1958 по 1976 год президентом Клуба детектива, она всегда отказывалась от тостов и речей. И ещё одна забавная деталь: Агата Кристи в весьма почтенном возрасте, чтобы восполнить недостаток образования и «соответствовать уровню», пошла в школу, где и обнаружила, что, оказывается, до сих пор она не знала о существовании прямого угла, как Шерлок Холмс не подозревал о круглой форме Земли.

В юные годы Агата о писательстве не помышляла. Она росла в среде, где к подобным занятиям серьёзно не относились, ну а девочке тем более следовало задумываться о будущем удачном замужестве. Семейные ценности так прочно были внушены Агате в детстве, что она спустя десятки лет, имея уже сотни изданий, в графе «род занятий» неизменно ставила — «жена».

Писать же будущая знаменитость взялась от скуки и косноязычия. Выражать свои мысли на бумаге оказалось для медлительной, мечтательной девочки легче, нежели произносить их вслух, прилюдно. Выздоравливая после болезни, Агата от нечего делать написала первый рассказ. Интересно, что старшая сестра Мадж к тому времени уже напечатала несколько своих рассказов. Она же и вызвала Агату на пари, высказав сомнение, что та сможет написать детектив. Наша героиня сочинила свой первый детектив играючи, но шесть издательств отказали будущей знаменитости и лишь седьмое взяло на себя смелость опубликовать «Таинственную историю». Тогда, в 1920 году, рождение «королевы детектива» прошло незамеченным: было продано всего около двух тысяч экземпляров, а гонорар составил… 25 фунтов.

Такие скромные литературные успехи не обескуражили писательницу, она достаточно самокритично и иронично относилась к собственной персоне. Пожалуй, в этой мягкой трезвости, спокойной практичности и вызревало зерно будущего успеха. «Я всё ещё считала, что писать книги — это естественное развитие умения вышивать диванные подушки». С тех пор Агата Кристи, не считая себя профессиональным литератором, старательно создавала узоры своих детективов, словно по канве домашних вышивок: преступление — расследование — обнаружение преступника. И словно у трудолюбивого паука росла сеть её детективов.

Вначале, когда гонорары были маленькими, старалась писать побольше, чтобы свести концы с концами. Потом, когда пришли слава, уверенность в себе и большие гонорары — поменьше, чтобы не платить огромных налогов. И несмотря ни на что, нрав «викторианской» девушки остался неизменным — к писательству она относилась как к достойному человека ремеслу, которое, как всякое практическое дело, требует усидчивости, трудолюбия, терпения и, может быть, немного вдохновения. А о себе она никогда не говорила «писатель» — стыдилась…

Образ Пуаро, самого популярного сыщика XX века — наряду с Шерлоком Холмсом и инспектором Мегрэ, родился в воображении писательницы совершенно случайно. Она уже продумала сюжетную канву своего первого произведения, когда поняла, что для установления истины ей потребуется сыщик. И тут она его увидела — маленький плотный человечек с огромными усами, вечно все приводящий в порядок — и предметы, и факты. Поскольку в округе в годы Первой мировой войны было множество беженцев-бельгийцев, Кристи решила, что среди них мог быть и отставной полицейский инспектор. Не без иронии наделила она своего низкорослого героя звучным именем Геркулес — Эркюль — Пуаро.

Ну а мисс Марпл списана Кристи с горячо любимой бабушки. Правда, героиня детективов убеждённая старая дева, а миссис Миллер благополучно пережила трех мужей и в свои восемьдесят ещё не без интереса поглядывала на мужчин. Но взгляды обеих дам — придуманной и реальной — уклад жизни, полученное воспитание роднили их. Бабушка, как вспоминает Кристи в автобиографии, «будучи жизнерадостной, всегда ожидала от всех и вся самого худшего… она просто не доверяла людям». Сравните отношение к миру мисс Марпл: «Не в её характере было выносить виновному оправдание за недостатком улик, обычно она подозревала худшее и в девяти случаях из десяти оказывалась права».

Перейти на страницу:

Все книги серии 100 великих

100 великих оригиналов и чудаков
100 великих оригиналов и чудаков

Кто такие чудаки и оригиналы? Странные, самобытные, не похожие на других люди. Говорят, они украшают нашу жизнь, открывают новые горизонты. Как, например, библиотекарь Румянцевского музея Николай Фёдоров с его принципом «Жить нужно не для себя (эгоизм), не для других (альтруизм), а со всеми и для всех» и несбыточным идеалом воскрешения всех былых поколений… А знаменитый доктор Фёдор Гааз, лечивший тысячи москвичей бесплатно, делился с ними своими деньгами. Поистине чудны, а не чудны их дела и поступки!»В очередной книге серии «100 великих» главное внимание уделено неординарным личностям, часто нелепым и смешным, но не глупым и не пошлым. Она будет интересна каждому, кто ценит необычных людей и нестандартное мышление.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии

Похожие книги

100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное