Читаем 100 великих женщин полностью

Роман «Унесённые ветром» был опубликован в 1936 году. С тех тор его перевели на 27 языков мира, он выдержал 185 изданий и переизданий, стал поистине мировым бестселлером. С обаятельными героями Маргарет Митчелл, попавшими в водоворот гражданской войны 1861—1865 годов, зеленоглазой Скарлетт, обольстительной, изящной, беспринципной, жизнестойкой, и Рэттом, явившим собой нарождающийся тип предприимчивого американского джентльмена — этими удивительными героями романа произошло то, что довольно редко случается с персонажами даже очень талантливых произведений, написанных очень талантливыми писателями. Перешагнув границы романа, они словно стали жить своей жизнью, влиять на судьбы читателей, стали дороги им как добрые знакомые. Такова сила жизненности созданных пером Маргарет Митчелл образов.

Самое удивительное, что перо это принадлежало не опытному писателю, добравшемуся на вершину славы по ступенькам многочисленных произведений. Нет, «Унесённые ветром» — первая и единственная книга, написанная скромной, безвестной домохозяйкой из Атланты, штат Джорджия, правда, одержимо влюблённой в историю американского Юга и блестяще её знавшей.

Феномен успеха «Унесённых ветром» интриговал и продолжает интриговать многих. В чём ключ этого внезапного вдохновения, озарившего обычную женщину? Откуда брала она захватывающие сюжеты романа? У кого научилась подмечать точные психологические оценки своих героев?

В биографии Маргарет Митчелл мало примечательного. Кокетливая, склонная к флирту девушка, рано потеряла мать и вынуждена была принять на себя обязанности хозяйки дома, очень её тяготившие. Но это не изменило её дерзкого, яркого характера, настроенного на риск и неожиданные, эксцентричные поступки. Вероятно, спустя много лет Маргарет описала собственную неуёмность в лице героини «Унесённых ветром», собственную непоследовательность. Иначе, как же можно объяснить столь правдивую характеристику Скарлетт, зная, что сама писательница в молодости «выкинула финт», приведший в изумление всех родственников и знакомых.

В 1921 году Пегги (так звали Маргарет все близкие ей люди) познакомилась в Атланте, в чайной «Заячья нора», где собирались начинающие писатели, студенты, журналисты, с молодым человеком по имени Джон Марш. Мужчина, которому исполнилось к тому времени 26 лет, был настроен весьма серьёзно, да и характер его располагал к этому. Сдержанный, внутренне очень дисциплинированный, с невероятно развитым чувством ответственности, Джон как нельзя лучше подходил на роль мужа. К тому же «красотка с Юга» быстро завоевала его сердце. Девушка была не только привлекательна внешне, но обладала прекрасным даром рассказчика, искромётным остроумием и мечтала о журналистике.

Окончив университет в Кентукки, Джон перебрался в Атланту, чтобы быть поближе к Пегги. Но сумасбродной красавице такая быстрая победа казалась пресноватой, да и от внимания других поклонников отказываться не было желания. «Я хотела бы полюбить мужчину, — писала юная Маргарет, — и чтобы он любил меня больше всех других женщин. Я хочу выйти замуж, помогать мужу, растить здоровых детей. Но беда в том, что я не умею любить достаточно сильно…» Не бог весть какие высокие запросы для девушки — кому ума не доставало отдаться всецело семье и потомству, но у Маргарет сквозь пуританскую покорность судьбе проглядывает этакий «зубастый дьяволёнок», так хорошо знакомый читателю «Унесённых ветром».

Друзья были убеждены, что Джон и Пегги поженятся. Действительно, уже будущая невеста понравилась матери жениха, уже Маргарет читает по вечерам Джону свои рассказы, уже делится с ним заветными мечтами, уже… И тут происходит то, что привело в изумление всех, знавших их отношения. Пегги 2 сентября 1922 года выходит замуж за Реда Апшоу — неудачника, алкоголика, человека никчёмного, неспособного содержать семью, недалёкого и скучного. Эксперименты на себе не всегда кончаются удачно Совместная жизнь с Апшоу становится сущим адом: Пегги приходится терпеть оскорбления, унижения и даже побои, что приводит её к тяжёлой депрессии. Неизвестно, что бы с ней сталось, если бы не верность и неизменная поддержка Джона. Он самоотверженно заглушил ревность, отбросил мелкие обиды для спасения любимой и помог ей прежде всего состояться как личности. Это с помощью Джона Маргарет начинает публиковаться в местном журнале, берет интервью (одно из самых удачных — у Рудольфо Валентино), учится облекать мысли в слова.

Сила настоящей любви открывается для Маргарет в преданности Джона. Эксцентрика и неординарность оказались хороши разве что для дешёвых «повестушек», а в жизни ничего не ценится так высоко, как истинное понимание и прощение. «Могу только сказать, — писала Маргарет матери Джона, — что я искренне люблю Джона, верного и сильного друга, которому я безгранично доверяю, и нежного, внимательного возлюбленного».

Перейти на страницу:

Все книги серии 100 великих

100 великих оригиналов и чудаков
100 великих оригиналов и чудаков

Кто такие чудаки и оригиналы? Странные, самобытные, не похожие на других люди. Говорят, они украшают нашу жизнь, открывают новые горизонты. Как, например, библиотекарь Румянцевского музея Николай Фёдоров с его принципом «Жить нужно не для себя (эгоизм), не для других (альтруизм), а со всеми и для всех» и несбыточным идеалом воскрешения всех былых поколений… А знаменитый доктор Фёдор Гааз, лечивший тысячи москвичей бесплатно, делился с ними своими деньгами. Поистине чудны, а не чудны их дела и поступки!»В очередной книге серии «100 великих» главное внимание уделено неординарным личностям, часто нелепым и смешным, но не глупым и не пошлым. Она будет интересна каждому, кто ценит необычных людей и нестандартное мышление.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии

Похожие книги

100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное