100 волшебных сказок мира

Великий визирь скрестил на груди руки, поклонился своему повелителю и ответил:

– Не знаю, задумчивое ли у меня лицо, но там, внизу у дворца, стоит мелочной торговец, и у него такие чудесные вещи, что мне досадно: отчего у меня столь мало лишних денег!

Калиф, давно уже хотевший порадовать своего великого визиря, послал раба за торговцем. Тот принес ларь со всяческими товарами. Калиф купил себе и Манзору пистолеты, а жене визиря гребень. Когда торговец уже закрывал свой ларь, калиф увидел выдвижной ящичек и спросил, нет ли там еще какого-нибудь товара. Торговец выдвинул ящик и извлек оттуда коробочку с черноватым порошком и листок бумаги со странными письменами.

– Мне досталось это от одного купца, который нашел их в Мекке на улице, – сказал торговец. – Не знаю, что в них таится.

Калиф, охотно приобретавший для своей библиотеки старинные рукописи, купил грамотку и коробочку и спросил визиря, не знает ли тот кого-нибудь, кто мог бы разобрать, что здесь написано.

– У мечети живет Селим, он знает все языки, – отвечал визирь.

И Селим был вскоре доставлен.

– Селим, – сказал ему калиф, – говорят, что ты человек очень ученый. Взгляни-ка на эту грамотку. Если сумеешь прочесть ее, то получишь от меня новую праздничную одежду, а если нет – двенадцать оплеух и двадцать пять ударов по пяткам.

Селим поклонился и долго разглядывал грамотку. Вдруг он воскликнул:

– Это по-латыни, о повелитель, пусть меня повесят, если я ошибаюсь!

– Скажи, что там написано, – приказал калиф.

Селим принялся переводить:

– «Кто понюхает порошок из этой коробочки и произнесет слово «мутабор», тот превратится в любое животное и будет понимать язык животных. А если он пожелает вернуть себе человеческий облик, пусть трижды поклонится на восток и произнесет это же слово! Но если рассмеешься, то забудешь волшебное слово и навеки останешься животным».

Калиф обрадовался и велел Селиму поклясться, что никому ничего не скажет об этой тайне, подарил ему прекрасную одежду и отпустил его. А своему великому визирю сказал:

– Мне не терпится превратиться в животное! Приходи ко мне завтра с утра пораньше! Мы пойдем вместе в поле и послушаем, что говорят звери!

На следующее утро калиф приказал своей свите остаться во дворце и отправился с великим визирем на прогулку. У пруда они увидели аиста, он искал лягушек, а другой как раз подлетал к этому месту.

– Я отдам свою бороду, – сказал великий визирь, – если эти две птицы не поведут между собой любопытного разговора. Уж не стать ли нам аистами?

– Согласен! – отвечал калиф.

Калиф вынул из-за пояса коробочку, понюхал, протянул ее визирю, и оба воскликнули:

– Мутабор!

Ноги их сморщились и стали тонкими и красными, туфли превратились в лапки, руки – в крылья, шея стала в локоть длиной, борода исчезла, а тело покрыли перья.

– Славный у вас клюв, господин великий визирь, – сказал калиф.

– Покорнейше благодарю, – отвечал великий визирь, – но осмелюсь заметить, что в виде аиста ваше величество чуть ли не еще прекраснее, чем в виде калифа.

Тем временем второй аист почистил клювом лапы, пригладил перья и подошел к первому. А оба новых аиста – калиф и визирь – услышали такой разговор.

– Доброе утро, госпожа Длинные ноги, в такую рань уже на лугу?

– Благодарю вас, дорогая Острый клюв! Я устроила себе легкий завтрак. Не угодно ли вам четвертушки ящерицы?

– Покорнейше благодарю. Сегодня у меня нет аппетита. Я пришла на луг совсем по другому делу. Сегодня мне предстоит танцевать перед гостями отца, и я хочу немножко поупражняться.

И молодая аистиха зашагала по полю, выделывая диковинные колена. Калиф и Манзор изумленно глядели ей вслед. А когда она стала на одну ногу и изящно помахала при этом крыльями, оба не смогли совладать с собой: безудержный хохот вырвался из их клювов. Первым пришел в себя калиф.

– Такая потеха, – воскликнул он, – дороже всякого золота!

Но тут великий визирь вспомнил, что смеяться запрещено.

– Ах, как было бы скверно остаться аистом! – воскликнул калиф. – Это дурацкое слово вылетело у меня из головы.

– Нам нужно трижды поклониться на восток и произнести при этом…

Они повернулись к востоку и принялись кланяться. Но волшебного слова они не помнили…

Заколдованные калиф и визирь понятия не имели, как помочь своей беде. Избавиться от обличья аистов они не могли, вернуться в город не могли тоже; ведь кто поверил бы аисту, что он калиф? А если бы кто и поверил, то разве захотели бы жители Багдада, чтобы калифом у них был аист?

Так они слонялись много дней, скудно кормясь полевыми плодами, которые им, впрочем, из-за их длинных клювов было неудобно употреблять в пищу. Ящерицы же и лягушки не возбуждали у них аппетита, ибо они боялись испортить себе желудок такими лакомствами. Единственное удовольствие в этом печальном положении доставляла им возможность летать, и они часто летали на крыши Багдада, чтобы поглядеть, что там делается.