100 вопросов к Богу

Мы пообедали шашлыком, выпили горячего чаю и продолжили путь.

– Знаете, о чем я сейчас подумал? – сказал Лука.

– О чем?

– Я подумал, что вот Бог же, раз Он везде, то Он сейчас и с нами в машине едет и слушает нас, правильно? Правильно. И вот интересно, какое у Него при этом выражение лица?

Мы вместе от души рассмеялись.

– Почему-то мне кажется, – сказал я, отдышавшись, – что Он вместе с нами сейчас хохочет.

– Хорошо, – сказал Лука, – тогда у меня к вам вопрос.

– Давай!

– Почему бы Богу не показаться всем вот так вот просто, явно, чтобы все наконец перестали сомневаться, уверовали… Ну что Ему стоит – пришел бы, поделал бы чудес каких-нибудь…

– Ага, проехал бы с гастролями, с мировым турне. Впервые в Москве! Спешите видеть! Господь Бог с программой «Уверуй!». Спорткомплекс «Лужники»! Выиграй билет на радио «Азия минус»!

– Ну примерно. – Лука смеялся вместе со мной.

– Нет, если серьезно, дело-то тут простое. О какой свободе воли может идти речь, если всем все будет наверняка известно? Если не останется места сомнению? Свобода воли накроется медным тазом, а ведь ради этой свободы Бог все и затеял. Ерубо говоря, человек должен прийти к добру сам, только тогда Его приход к этому добру будет чего-то стоить. Ведь смотри, что-то похожее есть и в нашем, человеческом обществе. У людей есть закон, который, как предполагается, должен наказывать за преступления. Но всегда остается шанс – шанс, на который рассчитывают те, кто совершает преступления, – что тебя не поймают и ты выйдешь сухим из воды. И вот в этой-то ситуации, когда человек не идет на преступление, хотя ему, может, и хочется, это свидетельствует о его сознательности, сдержанности, морали и нравственности. Если бы закон всегда обязательно карал бы за любое преступление, то преступлений не было бы. Но не потому, что люди резко стали бы высоконравственными, а просто из страха!

– Точно! – вскрикнул Лука. – А Бог-то как раз не хочет, чтобы Его боялись. Он хочет, чтобы была любовь!

– Вот именно! И именно как следствие этой любви – все остальное: добро и мораль. Хотя, – сказал я, немного помолчав, – в Библии-то описали, как Христос творит чудеса… Но, во-первых, это было давно и современников поэтому не убеждает, а в во-вторых, находятся умники, которые говорят, что это были не чудеса, а просто Христос был не то йогом, не то еще каким колдуном.

– А вот кстати, вы верите во все то, что описано в Библии? Ну что это все было на самом деле?

– Ну, – протянул я, попавшись немного на собственном любопытстве, – если уж ставить вопрос серьезно, то надо спрашивать не только про Библию. Мы же договорились, что единый и неделимый Бог просто по-разному проявляет себя в разные времена и у разных народов. Так что речь должна тогда идти и о Коране, и о каком-нибудь месоамериканском эпосе, и о древнеиндийских Ведах и так далее и так далее. Жизни не хватит на то, чтобы перечитать все подобные тексты.

– Это точно! Но ведь везде написано все разное! Получается, где-то правда, а где-то нет?

– Я не думаю, что так надо ставить вопрос. Да и не совсем это точно. Как раз удивительно, что в очень многих текстах, причем написанных в самое разное время в самых разных местах, описаны очень похожие вещи. Ну, скажем, едва ли не во всех священных текстах есть описание великого потопа. Правда, ученые объясняют это тем, что, мол, ледниковый период прошел по всей Земле, так что эти описания просто отголосок реального события. Но ведь не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы перевернуть вопрос и вернуть его ученым: а ну как то, что они называют ледниковым периодом, было на самом деле посланным на Землю людям за грехи потопом, и послал его Бог, а? Звучит немного глупо, но, по-моему, это просто демонстрирует, что так называемые научные истины, опровергающие будто бы религиозную картину мира, в своем роде тоже религиозны. Один верит, что это был потом, посланный Богом, а другой верит, что это был ледниковый период, вот и все. Доказать тут ничего нельзя.

– Подождите, вы чего-то далеко ушли от первоначального вопроса – так было на самом деле все, что описано в священных книгах, или нет?

– И да и нет, по-моему. Понятно же, что человеческий язык, как и все конечное, несовершенен. И вот, представь себе, происходит что-то, какое-то событие, имеющее отношение к Богу, к божественному. Скажем, Бог так или иначе сообщает людям, что пусть они не убивают друг друга и не крадут друг у друга всякие вещи. Понимаешь, ведь Богу не обязательно лично являться для этого на какую-то гору и давать Моисею таблички с правилами. Если уж Он, например, захотел бы людям сообщить, что, мол, ребята, не мочите друг друга по пустякам, Он мог бы эту простую, в сущности, мысль, как какой-то вирус, запустить в человеческий разум, правильно? Допустим, что Он так и делает. А люди, которые хотят записать для потомков, как это произошло, – им проще оформить это в историю со скрижалями, потому что у них просто такая картина мира. Это сейчас думают, что человек может сам выдумывать новые мысли. Но вообще-то это не такая уж и очевидная вещь. И ничего нет удивительного в том, что когда-то другие люди были уверены, что любые новые мысли, которые у них появляются, им в голову вкладывает Бог. Это не значит, что они были глупее нас. Ну, как тебе объяснить. Ты читал Гомера?

Лука виновато развел руками.

– Ну, какие твои годы. Видишь ли, греки были не глупее нас. До сих пор люди читают Аристотеля, например, какими бы науками они ни занимались – хоть физикой, хоть лингвистикой, – все равно перво-наперво читают Аристотеля. Он написал обо всем и не написал ни одной глупости. И до сих пор остается авторитетом. И тот же Гомер. По «Илиаде» видна очень интересная вещь, которая имеет отношение к мировоззрению греков вообще. Они в принципе были уверены, что боги вмешиваются абсолютно во все. Если кто-то натянул лук и промахнулся, то мы бы сказали, что просто плохо прицелился. А они – нет. У них это всегда значит, что какой-то бог или богиня в это время был рядом и помешал человеку выстрелить – пальчиком чуть-чуть отклонил стрелу. Что, дураки были греки? Но мы же знаем, что не дураки, вся европейская цивилизация – это цивилизация в основе греческая. Просто вот так они видели мир. А мы видим мир по-другому. И нам-то, естественно, кажется, что наше мировоззрение правильнее, но если попробовать быть объективными, то мы поймем, что наша точка зрения не более доказательна, чем их.

Я уже видел, что Лука снова хочет обвинить меня в уклонении от темы, поэтому поспешил сказать:

– Так вот, касательно священных текстов. Вот Бог явил что-то людям. Разные люди увидят разное! Один скажет, что Бог умер на кресте, другой – что Бог спустился в подземное царство и играл там с кем-то в футбол… Что ты смеешься? Есть и такие трактовки! Поэтому если прямо отвечать на вопрос – было или не было? – то ответ такой: было, но описано это в каждом конкретном тексте так, как это было увидено людьми, а взгляд человека, как известно, субъективен. Так что ты мне теперь легко ответишь на мой вопрос: почему в мире существует много религий, а не одна-единственная?

– Конечно, потому же. Потому что люди разные и видят поэтому Бога по-разному, – ответил Лука как что-то само собой разумеющееся, а потом, подумав, сказал: – Но ведь это только ответ с одной стороны. Гораздо интереснее – зачем именно Богу много разных религий? Он ведь мог бы сделать всех людей одинаковыми, и тогда все радостно поклонялись бы одному и тому же богу, ходили бы в одни и те же церкви и так далее…

– Да, это ты правильно заметил, – сказал я и подумал, что вот это-то мне и нравится в Луке – способность не останавливаться на одном полученном ответе, а сразу за ответом увидеть следующий вопрос.

– Только вы не отвечайте. – Лука в шутку погрозил мне пальцем. – Я сам, а то я давно не отвечал.

– Хорошо!

Лука подумал и неожиданно вскрикнул:

– Так это же просто! Если каждая религия видит Бога по-своему и по-своему права, то это значит, что ни одна из них не видит Его целиком и полностью, окончательно и бесспорно. Значит, Богу нужно много религий, чтобы, ну, как это сказать… Получше рассказать о себе. Иначе получилось бы, что Он слишком себя ограничил бы. Согласны?

– Похоже на то, – подтвердил я.