100 запрещенных книг. Цензурная история мировой литературы. Книга 1

Кант разделял все религии на те, что «стремятся заслужить одобрение (простое поклонение), и моральные религии, то есть религии добропорядочного образа жизни». Для последователей религий первого типа, утверждал Кант, характерно, чтобы «человек польстил себе, уверовав, что либо Бог сделает его вечно счастливым (отпустив все его грехи) без необходимости ему самому стать лучше, либо, если это представляется ему невозможным, что Бог сам сделает его лучшим человеком, а от него требуется лишь попросить об этом. Однако, поскольку в глазах Существа, видящего все, попросить есть не более чем пожелать, это значит не сделать вовсе ничего; если бы такие улучшения достигались одною лишь силой желания, каждый человек был бы добродетелен».

По Канту, моральный рост и прогресс человека начинается не с улучшения его жизненных практик, а с трансформации образа мыслей и ценностей, из которых произрастает его мировоззрение. Он называет странным «религиозным заблуждением» точку зрения, полагающую, что человек может делать все, что угодно, а не только добрые дела, чтобы быть принятым Богом. «Человек сам должен сделать из себя нечто в моральном смысле доброе или злое, чем ему суждено стать. Любой выбор должен быть следствием его собственного решения; ибо в противном случае он не может нести за такой выбор ответственности, и морально не может быть потому ни добродетельным, ни злым».

ЦЕНЗУРНАЯ ИСТОРИЯ

По мере того, как в прусском государстве набирало силу движение против свободомыслящих людей Просвещения XVIII века, цензура печатного слова была усилена. Государственный закон позволял быть толерантным в отношении взглядов, не совпадающих с лютеранством, только в том случае, если «выразитель тихо и аккуратно выполняет свой долг порядочного гражданина, и при любых обстоятельствах мнение свое держит при себе; и проявляет величайшую осторожность, дабы не обратить в свою веру других, и не заставить их позднее отказаться или разувериться в своей религии».

Поскольку Иммануил Кант был выдающимся ученым и пользовался поддержкой короля, цензура обошла его ранние и не направленные на широкого читателя работы в русле критической философии, — такие, например, как «Критика чистого разума». В 1791 году влиятельный церковный советник предложил королю запретить литературную деятельность Канта, но никаких дальнейших действий не последовало.

В 1792 году эссе Канта «О радикальном зле в человеческой природе», которому позднее суждено было стать первой частью «Религии в пределах только разума», было одобрено правительственным цензором к публикации в «Берлинише Монатшрифт». Однако из-за того, что речь там шла о библейских вопросах, продолжение трактата под названием «Борьба добродетели со злом за владычество над человечеством» так и не увидело света, попав на одобрение к теологическому цензору, который не дал своего согласия на публикацию.

В подкрепление своих двух трактатов Кант написал еще два и подготовил книгу «Религия в пределах только разума», которую принес, чтобы заручиться поддержкой, на теологический факультет университета Кёнигсберга, где он был профессором. Кёнигсбергские теологи сочли, что книга находится вне их компетенции, поскольку не имеет отношения к библейской теологии, и вместо них Кант получил поддержку в философском факультете университета Йены. Книга была опубликована в 1793 году.

В октябре 1794 года король Фридрих-Вильгельм II (преемник Фридриха Великого на троне Пруссии), оскорбившись содержанием книги, написал в адрес Канта обвинительное письмо, где указывал, что тот в течение долгого времени использовал свою философию «в неверных целях» и «разрушал и расшатывал устои, проповедуемые в Священном Писании христианском». Он предупредил Канта, что ему не следовало бы писать или публиковать еще какие-нибудь работы на религиозные темы в этом же духе, потому что «при повторном неповиновении самые неприятные последствия не заставят себя ждать». Вслед за этим лютеранская церковь в Пруссии запретила «Религию в пределах только разума».

Кант в свое оправдание написал королю, что книга его не была расчитана на широкого читателя, но, скорее, писалась с тем, чтобы спровоцировать научные обсуждения, и что, более того, в ней не могло содержаться «расшатывания христианских и библейских догматов, поскольку единственной темой была эволюция чистой рациональной религии, а не критика исторических форм религиозного верования».