100 знаменитых чудес света

Когда Сарасвати высыхала, а Инд менял свое русло, по-видимому, множество городов и селений затоплялось. Другие же, построенные на берегах рек, оставались при этом без воды и путей водного сообщения. Мохенджо-Даро и Хараппа, построенные частично на огромных кирпичных платформах для защиты от потопов, оказались хорошо защищены от больших физических разрушений. Сюда устремились обитатели других мест, плотность населения в этих городах резко возросла. Земледелие страдало от уставших почв и от постоянных затоплений. Очевидно, было очень трудно поддерживать земледелие на высоком уровне при столь быстром росте населения.

Пришедшие в Индию племена ариев застали здесь уже угасающую цивилизацию. Падение Мохенджо-Даро и Хараппы происходило в течение длительного времени. Период ухудшения длился, как показывают раскопки, несколько столетий. И возможно, главную роль в этом сыграл обожженный кирпич. Для обжига миллионов кирпичей, из которых построены Мохенджо-Даро и Хараппа, требовалось много топлива. Самое дешевое — дерево. 5000 лет назад долина Инда была покрыта могучими лесами. Затем пришли градостроители и начали вырубать деревья, превращая их в дрова. Тысячелетия пылали угли, а леса редели. Строители скорее всего сами и превратили долину в пустыню. А медленные климатические изменения, возможно, ускорили этот процесс.

Дворец-лабиринт

Однажды бог морских глубин Посейдон послал Миносу белого красавца-быка, чтобы тот принес его в жертву. Минос же нарушил обет, данный своему покровителю, и тогда рассерженный Посейдон околдовал жену Миноса Пасифаю, заставив ее влюбиться в злополучного быка. Плод этой роковой и порочной страсти — Минотавр, получеловек-полубык — стал проклятьем и позором царя Миноса. Желая спрятать Минотавра от глаз людских, Минос поручил Дедалу, знаменитому афинскому мастеру, жившему на Крите в изгнании, построить дворец со сложнейшими переходами, известный нам как Лабиринт.

Остров Крит давно привлекал внимание образованных европейских путешественников. Но первые археологические исследования были проведены здесь лишь в 1876 году. Местный житель, тезка критского царя Минос Калокеринос, раскопал неподалеку от города Гераклиона часть огромного здания. Найденные в земле предметы Калокеринос хранил в здании британского консульства в Кандии, где работал переводчиком. Спустя пять лет американский ученый Уильям Стилмен «опознал» в этом здании знаменитый кносский Лабиринт. Коллекция удачливого грека привлекла внимание археологов, но, заметив возросший интерес к раскопкам, турецкие хозяева Кносса резко подняли цену на землю — все работы пришлось прервать на неопределенный срок.

Раскопками на Крите собирался заняться сам Генрих Шлиман. Денег у него было предостаточно, и он немедленно заключил договор о покупке территории Кносса, включая все, что на ней находилось. Но в последний момент Шлиман разорвал договор о покупке, так как обнаружил, что недобросовестный продавец попытался его обмануть — вместо оговоренных 2500 оливковых деревьев на участке оказалось всего 888. Коммерсант в Шлимане победил. Из-за 1612 оливковых деревьев он лишил себя звания первооткрывателя новой, ранее неизвестной цивилизации, в существовании которой не сомневался.

С 1884 года на южном побережье Крита начала работать экспедиция итальянских археологов. Ее участники сделали немало важных открытий в Гортине. В Фесте и соседней Агиа-Триаде были раскопаны дворцы фестских владык. Но все это были единичные находки, пусть даже и замечательные. Они мало что говорили о грозной морской державе греческих мифов.

Настоящим первооткрывателем критской цивилизации стал Артур Эванс, сын сэра Джона Эванса, известного своими работами в области первобытной археологии. Артур Эванс учился в Хирроу, Оксфорде и Геттингене. В 1884 году стал хранителем Эшмолейского музея в Оксфорде. Его интересовали монеты, печати и иероглифы.

Эванс приехал на Крит в 1894-м, будучи уже не просто увлеченным археологией иностранцем, но опытным историком и журналистом, прошедшим на Балканах жесткую школу общения с турецкими властями. Как и Шлиман, он познакомился с коллекцией Калокериноса, спустя 4 года вся она сгорела вместе с британским консульством. На миниатюрных халцедоновых печатях близорукие глаза Эванса различили значки ранее нигде не встречавшегося письма.