100 знаменитых харьковчан

7 января 1962 года случилась беда. В этот день Лев Ландау отправился из Москвы в Дубну, где он намеревался решать семейные проблемы своей племянницы Эллы. Ехал он в машине со знакомой семейной парой. На скользкой дороге водитель не справился с управлением, врезался в самосвал. Удар пришелся как раз в то крыло, к которому был прижат Лев Ландау. Никто из пассажиров кроме него не пострадал, у него же были серьезнейшие повреждения внутренних органов, прорыв легких, перелом костей таза, тяжелая черепно-мозговая травма. Ландау без сознания (оно вернулось к нему лишь через несколько недель) был направлен в больницу, вокруг собрались светила советской медицинской науки, постоянно проводились консилиумы, в Москву срочно прибыли ведущие специалисты из Канады, Франции и Чехословакии. Диагноз был неутешительный. Доктора не верили в то, что жизнь выдающегося ученого удастся спасти. Весь научный мир был потрясен известием о катастрофе. Московские же физики организовали постоянное дежурство в больнице, двор был полон машин и людей, на дверях институтов вывешивались сводки о состоянии здоровья Льва Ландау, был организован сбор средств, уникальные препараты передавали западные коллеги. И чудо свершилось — Дау вытянули с того света. В 1962 году из Стокгольма ему привезли к постели Нобелевскую премию «за основополагающие теории конденсированной материи, в особенности жидкого гелия».

Однако оказалось, что физик больше не может заниматься наукой. Он не сразу стал узнавать людей, восстановилась дальняя память, но то, что происходило вчера, час назад и т. д., Ландау вспоминал с большим трудом. Пропало чувство юмора, свободолюбие — теперь Дау полностью подчинялся Коре и, судя по всему, не всегда понимал, что происходит вокруг. Коллеги пошли на беспрецедентный шаг — сохранили за неработоспособным Ландау должность завтеоротделом Института физических проблем. Для того чтобы получать зарплату, он должен был лишь являться на заседания научного совета. Он приходил, опираясь на медсестру, и смотрел на часы. Говорил соседям: «Кора сказала, что, когда минутная стрелка укажет на шесть, я смогу уйти». Уже в конце жизни физик говорил о том, что происходило до 1962 года: «Это было еще при мне». Лев Давидович Ландау умер 1 апреля 1968 года в больнице, куда он попал из-за непроходимости кишечника.

Именем выдающегося ученого был назван новый Институт теоретической физики. Было издано множество книг воспоминаний — благо, Ландау оставил «богатый материал». К сожалению, еще у постели больного ученого разгорелась нешуточная «грызня» (иначе и не назовешь) между Корой, супругами Лифшиц, Эллой, последней пассией Ландау [58] … Кора обвиняла Лифшица в том, что он сам побоялся везти Дау в Дубну по гололеду, в том, что он, якобы, украл какие-то вещи мужа; Элла пишет, что Кора ни разу не посетила больницы, где лежал без сознания Ландау, не дала денег на его лечение; та, в свою очередь, не отрицает, что долгое время не была в клинике, но объясняет это присутствием там любовницы (именно поэтому Кору, якобы, останавливали физики еще при входе)… Лев Ландау свято верил в свои идеалы дружбы, любви, свободы, верил и в то, что сумел увлечь ими близких, дорогих ему людей. Кажется, это не совсем так.

Зато ему удалось сделать для своих учеников, для науки, Земли, всего человечества столько, что облик его видится чистым, несмотря ни на что.

Либерман Евсей Григорьевич

(род. в 1897 г. — ум. в 1981 г.)

Экономист. Опубликовал в 1962 году сенсационную статью, в которой резко критиковал советскую экономику. Для спасения экономики предлагал использовать рыночную модель. Считается одним из отцов «Косыгинской» экономической реформы.

«В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань» — эти поэтические строки, по мнению многих, как нельзя лучше подходят к идеям, которые проповедовал Евсей Либерман. Однако, с другой стороны, любое упоминание рыночных категорий в Советском Союзе уже несло в себе какую-то надежду на исправление ситуации. Тем более, что это упоминание состоялось при поддержке властей. Недаром статья Либермана обеспечила ему широкую известность не только в Украине (где его с тех пор в учебниках называют самым видным отечественным экономистом), не только в СССР, но и во всем мире, увидевшем в харьковском профессоре вестника больших перемен. Рано радовались.

Вся жизнь Евсея Григорьевича до 1962 года (как и после него) находится в тени той самой статьи. Откуда взялся этот экономист, что с ним стало потом — многие даже не задаются этим вопросом.