100 знаменитых художников XIX-XX вв.

Желая обеспеченного будущего для Джеймса, мать настояла, чтобы он поступил в Военно-инженерную академию в Вест-Пойнте, которую некогда закончил его отец. Сын повиновался, но учение нисколько не занимало его, разве что ему пришлось по душе изготовление военных и геодезических карт методом гравирования. Когда Джеймс достиг совершеннолетия, он был уже на последнем курсе, но безоговорочно решил все-таки оставить Академию и всецело отдаться живописи.

Заполучив долгожданную свободу и кое-какие сбережения покойного отца, юноша в 1855 г. поспешил в Париж, который уже давно манил его к себе. Отлично зная французский язык, он легко и быстро включился в бурную жизнь здешней интеллигентной молодежи. Джеймс поступил в студию Шарля Глейра, начал копировать картины старых мастеров в Лувре. Его любимым местом в Париже стала пивная Отфёй, где молодые художники внимали наставлениям Гюстава Курбе. Здесь он подружился с Легро, Бодлером, Малларме. В этом тесном кругу друзей Уистлера запечатлел Фантен-Латур в картине «Апофеоз Делакруа». А писатель Ж. Дюморье в своей книге «Трильби» описал раскованное и впечатляющее поведение юного франта, в котором еще не было и намека на будущего серьезного живописца.

В Париже Уистлер создал свои ранние гравюры «Двенадцать офортов с натуры» (1858 г.) и первое крупное полотно «За роялем» (1859 г.). А в 1863 г. во французском «Салоне отверженных» рядом с картиной Эдуарда Мане «Завтрак на траве» красовалась его «Белая девушка» (1861 г.). Однако работа вызвала ожесточенную критику. Написанная Уистлером в импрессионистской манере рыжеволосая ирландка в белоснежном платье совершенно не соответствовала требованиям академизма: в ней не было «гладкописи», тщательного выписывания деталей и должного морализаторства.

Импрессионистские поиски Уистлера не встречали понимания так же, как и отразившееся в его искусстве тех лет увлечение японской живописью. Оно проявилось в ряде картин художника («Золотая ширма», «Принцесса фарфорового царства», «Балкон») и в его росписи «Комнаты Павлинов» («Павлиньей гостиной») в особняке миллионера Фредерика Лейланда. В этих работах живописец жертвовал пластикой, объемом, в некотором смысле даже правдой ради тонкого цвета, изнеженного оттенка, утонченного вкуса. Такое стремление к изяществу послужило поводом к тому, что творчество Джеймса Уистлера называли «декоративным импрессионизмом».

В начале 60-х гг. художник покинул Францию и поселился в Лондоне, где жила его старшая сестра. Здесь он подружился с Данте Габриелем Россети, Бёрн-Джонсом и другими художниками-прерафаэлитами. В Англии сердце живописца сразу же покорила могучая и загадочная Темза. Великолепие этой реки Уистлер воспел в целой серии офортов, которую так и назвал «Темза». Такие пейзажи, как «Темза у Бэттерси», получились не только красивыми по колориту, но и очень откровенными, смелыми, поскольку передавали не просто природу, а впечатления художника.

Уистлер не думал о сюжетах и потому сразу же отказался от жанровой живописи. Передавая в своих картинах собственные чувства и впечатления, он создавал своеобразные музыкальные произведения в живописи. Это нашло отражение даже в их названиях: ноктюрн, симфония, аранжировка. По его словам, он старался изобразить действительность в тот таинственный час, «когда вечерний туман окутает речные берега поэзией, как вуалью, и убогие строения теряются в сумеречном небе, высокие трубы претворяются в колокольни, а склады – в дворцы; когда весь город плывет меж небом и землею, перед нами открывается волшебная страна, а природа на этот раз поет, не фальшивя, поет свою удивительную песню только для одного художника…» Под звуки этой песни Джеймс Уистлер создавал свои произведения в одном цветовом и музыкальном ключе. Когда у художника спрашивали, каков сюжет «Ноктюрна в синем и серебряном», он отвечал: «Впечатление от лунного света на реке близ старого моста Бэттерси». Живописец не раз упоминал, что «развивающийся конец драпировки, волна, облако – все это длится одно мгновение и исчезает навсегда». Впечатление же от них являлось для Уистлера длительным процессом. Умение воплотить его на холсте он считал высшим мастерством. Именно его он показал в блестящей серии офортов «Темза». Она заслужила похвалу окружающих, а ее автор получил премию Бодлера.