В Делиция дель Вергинезе Лаура смогла воплотить в жизнь свою давнюю мечту — окружить себя творческой элитой и в этой атмосфере вырастить детей. Да и самой научиться многому, чему всегда хотелось: понимать стихи, живопись, музицировать, разбираться в философских и религиозных течениях. Ведь герцог был известным меценатом, крупнейшим покровителем представителей искусства. По его заказу появились такие шедевры живописи, как «Пиршество богов» Джованни Беллини, «Праздник Венеры», «Вакханалия», «Вакх и Ариадна» и несколько собственных портретов работы Тициана, «Сцены из Энеиды» Доссо Досси. Микеланджело писал для него «Леду», к сожалению, не дошедшую до нас. Альфонсо зазывал ко двору известнейших музыкантов и поэтов, покровительствовал поэту Лудовико Ариосто.
Лауре было суждено прожить вторую половину жизни в атмосфере, созданной своими руками. Ее дом превратился в представительство Парнаса на земле. Видимо, это позволило ей прожить дольше семидесяти лет, понянчить внуков и в 1573 году спокойно умереть. Один из внуков, Чезаре, все-таки станет герцогом Феррарским, обойдя наследников из рода Борджиа. Хотя впоследствии, в 1598 году, очередной папа Климент VIII придрался-таки к непрозрачной ситуации с браком Лауры и Альфонсо и отобрал у Чезаре герцогство Феррара, за которым столько поколений вел охоту папский престол. Что ж, Богу — Богово, а кесарю — кесарево…
Графиня Шатобриан, или «Бретонская роза», как называли Франсуазу де Фуа восхищенные ее красотой современники, около 10 лет была любимой фавориткой короля Франции Франциска I.
Франсуаза де Фуа (1495–1537) родилась в знатной семье: отец — Жан де Фуа, виконт де Лотрек, мать — Жанна д’Эди, графиня де Комменж. Приходясь королеве Анне Бретонской троюродной сестрой, воспитание и образование получила при дворе.
Франсуазе было всего 11 лет, когда она произвела неизгладимое впечатление на Жана де Лаваль-Монморанси, графа де Шатобриана. Он сразу же добился помолвки с ней и еще до венчания увез к себе в Бретань. В итоге через два года 13-летняя Франсуаза родила дочь. Ее назвали Анной, и прожила она всего 13 лет. По закону того времени обвенчаться можно было лишь после достижения 14-летнего возраста, так что под венец Франсуаза пойдет лишь в следующем, 1509 году, фактически с ребенком на руках.
Лишь после родов и бракосочетания Франсуаза окончательно оформилась как женщина. Она была брюнеткой безупречной красоты. От ее восхитительных форм, от походки и каждого ее жеста исходила магия манящей женственности. Само выражение «Бретонская роза» возникло во французском языке с появлением в обществе графини Шатобриан.
По характеру она была тверда и настойчива, но насилие ей претило. Естественная заботливость и внимание по отношению к близким людям не мешали ей быть разборчивой и рассудительной с окружающими. Родственные отношения для Франсуазы — безусловный приоритет. Долг и достоинство — ее базовые ценности. И душой, и телом Франсуаза являлась образцом эстетики. В ней покоилось чувство меры, вкуса, гармонии. Такая женщина не может не восхищать — в двадцать лет о ней уже говорили все, от Бретани до Парижа. Донеслись эти слухи и до короля.
С некоторых пор Франциск так часто стал отмечать упоминания в обществе о некой «Бретонской розе», что ему стало казаться, будто он один только ее и не видел. И он настойчиво попросил графа де Шатобриана не жадничать, а представить августейшему взору свое сокровище. Графу очень не хотелось это делать, но пришлось — шила в мешке не утаишь. Он тянул с этим как мог, целый год отбивался, но в конце концов доставил Франсуазу ко двору.
Король не остался в долгу. Поняв, как важно для Франсуазы использовать свое влияние в обществе для блага семьи, родных и близких, он раздал по должности всем, кого она назвала. Граф стал командиром роты, брат — губернатором в Милане, все остальные тоже пошли на повышение. В итоге Франсуаза всех облагодетельствовала и с чистой совестью стала фавориткой короля Франции.
25 апреля 1519 года Франсуаза де Фуа с мужем были приглашены королем на крестины его сына, церемония состоялась в Амбуазе. Ее место оказалось в одном ряду с принцессами, а это очень много значило. Всем окружающим, и в первую очередь придворным, было тем самым показано, как высоко ценит король эту особу. Такой чести могла быть удостоена только фаворитка.