Волжский автозавод и легендарная «копейка» произвели революцию не только в автопроме, но и оказали огромное влияние на жизнь общества. Говорят, что однажды Егор Кузьмич Лигачёв назвал завод «могильщиком социализма». Действительно, с появлением «копейки» изменилось сознание советского человека. Если раньше уделом рядового гражданина был общественный транспорт, а об автомобиле можно было только мечтать, то после появления «копейки» у того же гражданина начал развиваться инстинкт собственника и желание не сидеть на месте, а путешествовать. В начале XX века Генри Форд предложил американцам «модель T» по цене 850 долларов, а усовершенствовав производство, в конце концов снизил цену до 360 долларов. Как говорили тогда, «до „модели T“ была эра самобеглых колясок, а после её появления началась эра автомобилей». Америка пересела на колёса, а американская экономика получила мощнейший толчок для развития. Подобного «автомобильного чуда» ждали и в СССР…
Помимо вопроса «Где строить новый автозавод?», нужно было принципиально решить ещё два: «Как его строить?» и «Какой автомобиль на нём выпускать?». У советских, как говорится, собственная гордость, но в данном случае о гордости надо было забыть. Советское автомобилестроение отставало от западного на десять, а то и больше, лет. Были талантливые конструкторы, были смелые технические решения, но в целом ситуация сложилась просто катастрофическая. Поэтому решено было строить новый автогигант с привлечением иностранного капитала. Для тех, кто мало знаком с историей отечественной автопромышленности, скажем, что в данном случае советское правительство пошло уже проторённым путём. Введённый в эксплуатацию в 1932 году Горьковский автозавод был построен совместно с компанией «Форд», а легендарная «полуторка», самый массовый грузовой автомобиль 30–40-х годов, являлась копией фордовской модели «AA».
Предварительные переговоры велись с несколькими иностранными компаниями. Наиболее реальными претендентами считались немецкий «Фольксваген» и итальянский ФИАТ. В итоге победили итальянцы. 4 мая 1966 года в Турине между Межведомственной комиссией Советского Союза и руководством фирмы ФИАТ во главе с главой концерна Джованни Аньелли было подписано соглашение «О сотрудничестве в области разработки конструкции автомобиля, проекта автомобильного завода и его строительства в СССР». Была определена и машина, которая должна была стать прототипом будущего советского «народного автомобиля», — ФИАТ-124, в 1965 году завоевавшая титул «европейский автомобиль года». На итальянскую компанию выбор пал не случайно. Во-первых, плодотворное сотрудничество с ФИАТом велось много лет, модель ФИАТ-124 имела неплохие технические характеристики и была хорошо приспособлена для массового производства. А во-вторых, у решения сотрудничать с итальянцами была и политическая подоплёка. Итальянская компартия в те годы была одной из самых мощных в Европе, позиции коммунистов в самой Италии были очень сильны, и, совершив подобный шаг, советское руководство оказывало дополнительную поддержку итальянским товарищам.
20 июля 1966 года ЦК КПСС и Совет министров СССР приняли постановление № 558 о строительстве в Тольятти автомобильного завода. Это тоже было символично. До 1964 года город назывался Ставрополь-на-Волге, а затем был переименован в честь Генерального секретаря итальянской компартии Пальмиро Тольятти. Так что итальянский автомобиль на итальянском оборудовании должен был выпускаться в городе, носящем имя итальянского политического деятеля.
В августе 1966 года комиссия Минавтопрома СССР под руководством начальника Главного управления по производству легковых автомобилей и автобусов Н. Ф. Гринчара приняла решение, что автозавод будет строиться на площадке около деревни Русская Борковка в 20 километрах от Тольятти. Через несколько дней на площадку прибыли геодезисты, начавшие разметку корпусов будущего автозавода.
В это же время завод получил своё имя. В советскую эпоху существовала традиция называть большинство марок автомобилей по первой букве города, где располагался завод, с добавлением сокращения «АЗ» — «автомобильный завод» — ГАЗ, МАЗ, ВАЗ. Но в случае с новым заводом соответствующее сокращение звучало бы неблагозвучно, и потому решено было назвать его «Волжским автомобильным», а новый автомобиль — «ВАЗом». Похожая история произошла, когда первые вазовские автомобили отправились на экспорт. Красивое название «жигули» (оно было официально присвоено новому автомобилю 7 сентября 1970 года) из-за созвучия со словом «жиголо» оказалось совсем не подходящим для заграницы, особенно для испаноязычных стран. Так что на экспорт «копейка» пошла под названием «Лада».