100 знаменитых судебных процессов

Более того — сопоставив показания свидетелей, следователь пришел к выводу, что ни мать, ни отец Анютина вообще не имели отношения к его убийству, даже если оно имело место. Если исходить из материалов дела, получается, что смерть Анатолия могла наступить в промежутке с шести часов пятнадцати минут (в это время ушел отец) до семи утра, когда мать встретилась с соседкой, чтобы ехать в поликлинику. Если бы Анютина была сыноубийцей, то всего за 45 минут ей пришлось бы сделать очень много. Каким-то образом накормить сына бензоналом (а это лекарство имеет ярко выраженный горький вкус, так что просто добавить его в чай или суп невозможно), потом найти в сарае подходящую доску, канат, приготовить вату и бинты. Затем связать сына, написать для отвода глаз записку, что она уехала в поликлинику, выйти из дома и каким-то образом закрыть за собой дверь. Последнее, конечно, возможно — при помощи нитки или тонкой проволоки. Но ведь ее могли увидеть. Кроме того, судебные медики выяснили, что максимального воздействия бензонал достигает только через 50–60 минут после приема. Да и «упаковка» Анатолия, как показал следственный эксперимент, заняла бы не менее 27 минут. Таким образом, мать никак не могла совершить преступление, в котором ее обвиняли. Но тогда что произошло в запертой квартире? И почему покойный был связан и весь обмотан бинтами?!

Картина гибели Анатолия Анютина несколько проясняется, если предположить, что у него была какая-то психическая аномалия, которая не была очевидна для посторонних. В то же время родители могли знать о ней. Вполне возможно, что у Анютина-младшего случались припадки наподобие эпилептических. В этом случае возможны два варианта развития событий. При первом из них родители, стремясь помочь сыну, который может во время приступа покалечить себя, обмотали его бинтами, привязали к туловищу доску, чтобы судороги были не такими сильными, а в рот вставили марлевый жгут.

Вторая версия выглядит немного менее вероятной. Анатолий мог. сам забинтовать себя, обнаружив, что родители ушли, и почувствовав приближение приступа. В пользу этой версии говорят показания его сослуживца. Однажды Анатолий вместе с группой солдат принимал участие в подготовке воинских учений на местности. Военнослужащие на двух грузовиках (за рулем одного из них был Анютин) выехали в сельскую местность под Ашхабадом. В пути у машины Анютина, как он сам объяснил, перегрелся мотор, и он остался на дороге один. Когда группа солдат через какое-то время вернулась, машина стояла у бахчи, совсем в другом месте, а Анютин находился в закрытой кабине. Верхняя часть его туловища была откинута на руль, руки заведены за спину, связаны и привязаны к сиденью, во рту — кляп. Свидетели утверждают, что Анатолий находился в полуобморочном состоянии, а когда пришел в себя, заявил, что связал себя сам, но для чего — объяснить не смог. Правда, уже через несколько минут он сказал, что его связали двое парней по его же просьбе — ему хотелось попробовать самостоятельно освободиться из пут. Потом Анатолий изложил другую версию: его якобы связали два незнакомых туркмена. Все это выглядело очень странно. Анютина отправили в госпиталь, где он провел два месяца, а потом вернулся в часть. Правда, за руль машины его больше не пускали и дослуживать парню пришлось в хозяйственном взводе.

Сходство двух ситуаций — поразительное. К тому же если предположить, что Анатолий предчувствовал свои приступы, то уже в армии он научился старательно их скрывать. И, как мог, подстраховывал себя от увечий. Следователи предположили, что приступы могли происходить в результате неблагоприятных жизненных обстоятельств. А ведь у Анатолия как раз и были неприятности на, так сказать, личном фронте. Он в последнее время жег фотографии, ходил хмурый. Накануне ночью мать видела его у шкафа с лекарствами. Это говорит о том, что она знала, что сын принимает бензонал. Иначе она непременно поинтересовалась бы, что случилось.

Утром, когда родители ушли, Анатолий почувствовал приближение приступа. Он принял бензонал и приступил к «самообвязыванию». Обрезок доски и обрывок каната он подобрал во дворе, принес все домой, закрыл наружную дверь на крючок, достал марлю и бинты. Потом подошел к зеркалу и обмотал голову. Марлевый жгут он взял в зубы еще до того, как забинтовал себе руки. Судя по оценкам экспертов, нижняя часть тела обмотана более плотно и ровно, а верхняя — гораздо слабее. Такая картина говорит в пользу версии о «самоупаковке»: ведь верхнюю часть туловища Анатолий мог обмотать только по принципу крутящегося барабана. Еще один аргумент в пользу той же гипотезы — то, что обрезок доски привязан к передней стороне тела. Кроме того, руки Анатолия оставались свободными до последнего момента: они не привязаны к телу ни простыней, ни нижней частью «обмотки».