100 знаменитых судебных процессов

К следствию и суду по делу декабристов было привлечено 579 человек. Следственные и судебные процедуры велись в глубокой тайне. Пятеро руководителей — Пестель, С. Муравьев-Апостол, Бестужев-Рюмин, Рылеев и Каховский — были казнены 13 июля 1826 года. Первоначально суд приговорил их к четвертованию (жестокая средневековая казнь), но Николай заменил его позорным для дворян повешением. 121 человек был приговорен к заключению в крепость, каторжным работам или ссылке на различные сроки. Свыше 1000 солдат были прогнаны сквозь строй, некоторые сосланы в Сибирь на каторгу или поселение, более 2000 солдат переведены на Кавказ, где в то время велись военные действия.

Процесс декабристов продемонстрировал собой всю глубину непонимания, возникшего между двумя поколениями вокруг слов «честь», «польза», «долг перед Отечеством». У декабристов и их судей оказались разные мнения на этот счет. И многие из арестованных совершенно не понимали, что на их рыцарских понятиях успешно играли следователи и сам император, вытягивая под «слово дворянина» те или иные показания, которые затем становились основой для будущих обвинений. Именно обличение недобросовестности следствия явилось основной темой почти всех последующих воспоминаний и записок декабристов. Декабристы дружно сообщают, что на допросах в Следственном комитете им предъявлялись вымышленные показания товарищей. «Все средства казались для них хороши. Они предъявляли ложные показания, прибегали к угрозам очных ставок, которых затем не производили. Чаще всего они уверяли пленника, что его преданный друг во всем им признался. Обвиняемый, затравленный, терзаемый без пощады и милосердия, в смятении давал свою подпись», — писал А. Муравьев.

Восстание декабристов внушило власти непреодолимый страх перед любыми серьезными преобразованиями. Стремясь не допустить впредь ничего подобного, новый царь крайне усилил репрессивный аппарат. В обществе воцарились подозрительность и раболепие.

Однако значение восстания декабристов было понято уже их современниками: «Не пропадет ваш скорбный труд», — писал А. С. Пушкин в своем «Послании в Сибирь». Уроки восстания 1825 года были учтены их преемниками по революционной борьбе: Герценом, Огаревым, последующими поколениями русских революционеров. А.И. Герцен писал: «Казнь декабристов разбудила ребяческий сон моей души». Профили пяти казненных декабристов на обложке его «Полярной звезды» стали символом борьбы против царизма. Замечательной страницей в русской истории был подвиг жен осужденных на каторгу декабристов, которые добровольно последовали за мужьями в Сибирь. Преодолев многочисленные препятствия, на рудники Забайкалья приехали М. Н. Волконская, А. Г. Муравьева (с ней А. С. Пушкин передал послание декабристам «Во глубине сибирских руд») и Е. И. Трубецкая, позднее в Читу отправились А. И. Давыдова, Е. П. Нарышкина и др. Уезжая в Сибирь, эти женщины лишались дворянских привилегий и переходили на положение жен ссыльнокаторжных, ограниченных в правах передвижения, переписки, распоряжения своим имуществом и т. д. Они не имели права брать с собой детей, а возвращение в Европейскую Россию не всегда разрешалось даже после смерти мужей. Об их подвиге рассказал Н. А. Некрасов в поэме «Русские женщины», которую первоначально назвал «Декабристки».

«заговор идей», или «Суд над намерениями»

Казнь петрашевцев

Судебный процесс, получивший название «дело петрашевцев», является одним из самых масштабных и драматичных в истории России. Во время следствия по этому делу привлекались более 120 человек. Около 40 из них были арестованы. Обвиненные в «заговоре идей» 15 человек были приговорены к смертной казни. Лишь после произнесения приговора и инсценировки расстрела на Семеновском плацу осужденным объявили о замене казни бессрочной каторгой. Многие из «заговорщиков», получивших столь суровое наказание, были виноваты лишь в том, что не донесли на своих товарищей.

Так называемое «дело петрашевцев» известно в нашей истории прежде всего благодаря участию в кружке Петрашевского большого числа ученых и литераторов — А. и В. Майковых,

А. Н. Плещеева, М. Е. Салтыков-Щедрина и, конечно, Ф. М. Достоевского, восходящей звезды на небосклоне русской литературы. А между тем значение этого политического процесса гораздо глубже. Как точно заметил И. Волгин в предисловии к своему труду «Пропавший заговор. Достоевский и политический процесс 1849 года», «здесь, по сути, начинается история русской интеллигенции. Здесь — одна из завязок нашей национальной судьбы».