1000 и 1 день без секса. Белая книга. Чем занималась я, пока вы занимались сексом

Даже в самых стабильных семьях периодически возникают кризисы. Это нормально. Главное – пережить эти моменты.

ЧТО ГОВОРЮ Я

Стабильная семья – это не всегда красивая и счастливая семья. Стабильная – это семья, которая не рассыпается на куски от легкого ветра. И даже от урагана не рассыпается.

Отношения – как здания: есть очень красивые, но нестабильные постройки. А есть такие невзрачные, низкие дома, которые построены на совесть, на века. Дома, у которых заложен надежный фундамент в виде общих ценностей и целей. Бомбоубежище – самая надежная постройка из всех, что я знаю.

СТАБИЛЬНАЯ СЕМЬЯ – ЭТО НАДЕЖНОЕ БОМБОУБЕЖИЩЕ, НЕ ВСЕГДА КРАСИВО, ЗАТО НАВСЕГДА.

Уступил свою девушку другу

▶ «Такое дело: скажите, нужно ли уступать девушку? Тут вот какая ситуация… Я и мой лучший друг влюбились в одну девушку. И я, как настоящий друг, уступил ее ему.

И вот они теперь гуляют вместе, она со мной отказывается общаться, за что? Я поступил как настоящий друг».

Олег, 22 года

Я сначала не поняла сути дела, потому что не могла поверить в происходящее. Сперва думала, что Олег спрашивает, нужно ли девушкам уступать место в общественном транспорте. Даже хотела прочитать лекцию о проклятых псевдофеминистках, которые нарушили все правила уважения. Но потом стала читать письмо дальше и обалдела.

Есть старая песня, которую я слышала когда‐то в детстве, с потрясающими строками: «а если случится, что друг влюблен, а я на его пути, уйду с дороги – таков закон: третий должен уйти». Большей безалаберности и безответственности, чем в этой песне, в отношениях я не встречала. До тех пор, пока мне не написал Олег.

Я сейчас удивлю многих мужчин, которые «уступают» девушку своему другу. Девушка – это тоже человек, у нее тоже есть чувства. Возможно, Олег, к тебе. А ты взял ее и, как вещь, подарил другу. Девушка – это не последняя краюха хлеба, которую нужно разделить на двоих с другом. Не рубаха, которую ты должен снять с себя и отдать своему другу. Девушка – это личность.

Уступить девушку другу – это не благородство, это большая глупость. Я напечатала сейчас эту строчку и задумалась. Не знаю, что чувствует парень, который вопреки своим чувствам отказывается от любимой. Не знаю, что чувствует «счастливчик», которому достался приз в виде живой бабы. Зато я слишком отчетливо помню, что чувствует девушка, когда парень, в которого она влюблена, вдруг выдает: «Наташ, Миша хочет с тобой встречаться».

Мне было 17. Я никогда ни с кем до этого дня не встречалась. Не обнималась. Не целовалась. И ни в кого не была влюблена так сильно, как в Сережу. Поэтому, когда Сережа подошел ко мне и тихо прошептал: «Давай отойдем в сторонку, мне сказать надо тебе кое‐что», я мысленно уже репетировала фразу «Я согласна». Потому что была абсолютно уверена, что Сережа сейчас встанет на колено и предложит мне быть его девушкой. Поэтому, когда Сережа завел меня за обоссанный гараж и начал сватать своего друга Мишу, моя душа съежилась и стала походить на этот пустой обоссанный гараж.

Мне захотелось закричать: «А тебе я не нравлюсь? Ты же меня до дома провожал позавчера! Ты же за руку меня брал!», но вместо этого я сдавленно произнесла: «А тебе?» Сережа потупил взгляд и тихо, но уверенно произнес: «Миша мне как брат, понимаешь? Я ж не падла, чтобы так поступать…»

Я не понимала, что значит «так поступать», ситуация казалась смешной и простой и грустной и сложной одновременно. Я нравлюсь Сереже, Сережа нравится мне, но он вынужден уступить меня своему другу, потому что «так правильно». Я чувствовала себя вещью, сигаретой, которую Сережа раскурил, но тут подошел Миша и сказал: «Друг, дай сигу», – и друг радостно протянул сигарету.

После этого мы встречались с Мишей год. Я не знаю почему. Возможно, потому что меня об этом «одолжении» попросил сам Сережа. Я надеялась, что когда‐нибудь тупая обида на Сережу пройдет, но, каждый раз встречаясь на общих тусовках, я смотрела мельком на Сережу и пыталась представить, как бы сейчас сложилась моя жизнь, если бы я прямо сказала ему тогда: «Я не люблю Мишу, я люблю тебя». Самое страшное, наверное, что могло бы произойти, он бы ответил: «А я тебя – нет!» И было бы проще: день я бы рыдала, неделю грустила, а через месяц уже забыла об этом случае. А так целый год у меня перед глазами было напоминание о моей трусости и Сережином глупом благородстве.

Что говорят психологи