1000 и 1 ночь с врагом (СИ)

На самом деле, это оказалось несложно: совершенно случайно ей удалось узнать, что герцог ищет для заключённой в тюрьму принцессы (разумеется, это не афишировалось: говорили, что просто для детей одного из высокородных дворян) няню из сельских бездетных женщин, умеющих управляться с детьми. Ей обещали хорошо заплатить за то, чтобы она не разговаривала с принцессой, только присматривая, и ни в коем случае не упоминала при девочке об её происхождении и судьбе её родителей. Скорее всего, это делалось для того, чтобы Хелен выросла во всех смыслах недоразвитой девочкой и, может быть, вовсе потеряла рассудок. Но, естественно, этого Августа не собиралась допускать. На свой страх и риск. Как ни странно, никтоо не узнал в ней бывшую няню девочки, а если кто и узнал - молчали.

- А папа? Они ничего плохого ему не сделали? – Умоляюще взглянула на няню девочка.

- Ваш папа… - криво ухмыльнулась она, проглотив «…драпал быстрее всех, когда запахло жаренным», но, понятное дело, истерзанному переживаниями ребёнку этого говорить не следовало. – Ваш папа остался жив, ему помогли. Он скоро вернётся, освободит вас, и всё будет как прежде.

- Правда? – Чистые наивные глаза ребёнка засияли, как бриллианты, - Обещаешь?

- Обещаю. – Через силу улыбнулась Августа. – Вот, наденьте. - Она надела на шею девочки красивый кулон в форме цветка, - Колдунья сказала, что он избавляет от одиночества и помогает в беде… а ваш папа… Надо только подождать.

- Я буду ждать. – Серьёзно и не по-детски уверенно кивнула девочка, будто клялась в этом самой себе.

Вот только она не знала, что ждать придётся адову вечность…

От автора: Дальше пойдёт речь уже о взрослой Хелен и происходящее в тюрьме будет упоминаться в отрывочных воспоминаниях. Пожалуйста, пишите отзывы, мне очень важно знать, нравится ли вам завязка, как вы относитесь к героям:)

========== Часть 4 ==========

Княжество Хайоран

Бег. Безумный, бесконечный. Пересохшее горло саднит от холодного воздуха, перед покрасневшими глазами всё смывается в одно безликое пятно, в висках бешено стучит пульс, в голове осталась только одна мысль: быстрее, быстрее… лишь бы не останавливаться. Даже теперь, когда не осталось сил верить, бороться, кричать, умолять, надеяться, когда хочется просто упасть и сдохнуть, как собака – страх несёт вперёд, сотрясая конвульсивной дрожью, заставляя до крови прокусывать бледные губы.

По лицу хлещут ветки деревьев, в кровь изодраны босые ноги, подолы грубого платья словно нарочно путают. Солнце, проникающее меж листвы, слепит и без того усталые глаза. Только бы выбраться… успеть… убежать…

Животный инстинкт словно подарил крылья. Кассандра неслась по лесу, не чувствуя ничего, кроме страха. Звук погони давно остался далеко позади, но она всё бежала и бежала, находя в этом единственное спасение от всепоглощающего ужаса, от видений, что маячили перед глазами. Казалось, сама тьма тянула руки к девочке лет семи-восьми и тяжёлому для неё, завёрнутому в грязное тряпьё ребёнку, чьи надрывные крики оглашали лес.

Час, а может и больше, непрерывного бега. Сейчас Кэсс как никогда ненавидела беспомощность своего хрупкого детского тела, пусть и достаточно натренированного. Затёкшие руки сводило так, что пятимесячную сестрёнку, которую она несла на руках, приходилось почти до удушья прижимать к себе, чтобы удержать. Взмокшие от пота длинные волосы прилипли к лицу, лезли в глаза, грудную клетку буквально разрывало от частого неравномерного дыхания. Огромные грязно-голубые глаза казались безумными, узкое лицо с не по-детски впалыми щеками – мертвецки бледным, худое тело уже перестало ощущать боль просто потому, что болел каждый нерв, каждая клеточка. Боль стала привычкой. И, пожалуй, уже давно.

Лес… любимый лес, знакомый до мелочей, укрывал их, словно родных. Наверное, оно так и было, потому что никто и никогда не давал ей столько сил, как лес. Незнамо, сколь ещё убежало времени… в какой-то момент стук в голове, будто молотком, становился всё более громким и гулким, тошнота, скручивающая внутренности – всё сильнее. Голова кружилась, ноги подкашивались, а перед глазами, словно насмехаясь, мелькали картины недавнего прошлого…

«Хиленькая хибара на опушке не была домом – только лишь временным спасением, как и все другие места, где они останавливались. Полная насекомых неухоженная хижина скорее походила на наспех сложенный шалаш, и всё же они были благодарны судьбе, что отыскали этот давно заброшенный домик, пропахший плесенью и зловониями.