1000 лет одиночества. Особый путь России

Следующим шагом на пути разложения вотчинного режима было давно ставшее необходимостью отделение коронной собственности от государственной. Традиционно в России то и другое воспринималось как нечто единое: налоговые поступления и доходы от государственных земель сливались вместе и расходовались по мере надобности – будь то на вооруженные силы или на содержание двора. С такой, присущей средневековому способу правления, системой в Англии было покончено при короле Генрихе VIII между 1530 и 1542 годом, когда по-домашнему устроенное хозяйствование уступило место деятельности государственных управляющих-бюрократов. В соседней с Россией Польше доходы короля и королевства были разделены в 1590 году. В России такой раздел состоялся лишь двумя веками позднее. В 1797 году Павел I передал коронные земли в ведение особого учреждения – департамента уделов. Члены императорской фамилии, обладавшие правами наследования престола, получали доходы из государственной казны, прочие содержались за счет дворцовых земель.

* * *

До середины XIX века русское крестьянство распадалось на две большие группы – крестьян государственных и владельческих. Те и другие платили подушную подать и поставляли рекрутов в армию. Те и другие обязаны были также предоставлять государству средства передвижения и фураж, перевозить почту, брать на постой войска и следить за состоянием дорог и мостов. Ни те, ни другие не владели землей, на которой они работали: государственные крестьяне обрабатывали землю, принадлежавшую либо государству, либо царскому дому, крепостные – землю своих хозяев. По численности эти две группы были приблизительно равны.

Обремененные множеством одинаковых повинностей, государственные и дворцовые крестьяне находились все же в несколько лучшем положении, потому что, оставаясь такими же крепостными правительства и его чиновников, они жили и работали, не подвергаясь неусыпному надзору помещика и его приказчиков. Они имели также возможность пользоваться преимуществами, которые давало особое положение их хозяина – царствуюшего дома. После 1800 года, под влиянием распространившихся на Западе настроений в пользу отмены крепостной зависимости, она и в глазах верхушки российского общества предстала злом, дни которого сочтены. Но в тех же высших кругах утвердилось мнение, что спешить со столь крутой мерой, как отмена крепостного права, не следует. Сохранение крестьян в крепостной неволе считалось важным для безопасности и стабильности страны, поскольку от него зависело благополучие дворянства, опоры монархии. Считалось, что крепостные не были готовы к обретению свободы. Поэтому вопрос об отмене крепостного права царское правительство откладывало на неопределенное будущее, а пока направляло силы на то, чтобы облегчать долю государственных и дворцовых крестьян.

В первой половине XIX века царизм шаг за шагом расширял гражданские и экономические права этих двух групп крестьянства. В 1837 году Николай I учредил министерство государственных имуществ во главе с графом Павлом Киселевым, перед которым была поставлена задача улучшить положение государственных крестьян и, тем самым, подать пример помещикам-крепостникам. К 1850 году государственные крестьяне имели возможность покупать и наследовать землю, а также вступать в договорные отношения. Лишить собственности их можно было не иначе, как по суду. Эти меры могли послужить образцом для последовавшего в 1861 году манифеста об освобождении владельческих крепостных. Тем не менее, общинные земли, на которых работали государственные и дворцовые крестьяне, не попадали в их собственность до 1886 года, когда уплачиваемая с этих земель рента была обращена в выкупные платежи; до этого времени они, как сказано в одной ученой книге, оставались «постоянными держателями государственной земли».