1000 лет после смерти (СИ)

В таких ужасных условиях, нечеловеческих условиях великий Станиславский продолжал творить, продолжал своё служение искусству. Страшно представить, дорогие друзья, как изменилась публика в театрах того времени. До революции театральные залы были наполнены интеллигенцией, образованными, культурными людьми. После прихода к власти рабочих и крестьян в театр ходили матросы и солдаты, неграмотные, пьяные, наглые, постоянно лузгающие семечки, громко между собой разговаривающие и смеющиеся. Несмотря на весь этот ужас, Станиславский не покинул Россию, он по-настоящему любил свою родину. Это не громкие слова. Его бы с удовольствием приютили и Америка, и Европа. К тому времени он уже был признанным Мастером, им уже восхищался весь мир. Но он считал себя русским человеком. Он считал своим долгом в это тяжелое страшное время быть со своей страной, со своим народом.

Как вспоминают его друзья: каждый раз перед спектаклем он выходил на сцену и спокойно, терпеливо объяснял матросам и солдатам, как нужно себя вести в театре, что такое театр, зачем он нужен. И эти пьяные, озверевшие от крови, жестокости люди, слушали и слышали его. С каждым днём ситуация с продуктами, с дровами становилась все хуже. В какой-то момент Константин Сергеевич, понимая прекрасно, что речь идёт о физическом выживании его актеров, осознавая, что и сам он умирает от голодной смерти, обращается к Луначарскому – министру просвещения – с просьбой: отпустить его театр на гастроли в Европу. Он объясняет власти, что это единственный способ сохранить искусство в России, сохранить театр. Своим авторитетом он добивается разрешения на выезд на гастроли в Европу.

Европейские импресарио платят большие деньги. В тот момент слава Станиславского, его театра распространилась далеко за пределы России. Европейское турне Станиславского было настоящим триумфом, было настоящим праздником и торжеством. Сами актёры жили более чем скромно, ведь все деньги от их выступлений поступили правительству России. Но Станиславский выполнил самую главную задачу: он сохранил театр, он сохранил жизни своих актёров. Не все актёры вернулись в голодную погибающую Россию, кто-то остался за рубежом. Но перед Станиславским такой выбор не стоял: он горячо любил свою страну, свой народ, и он как русский интеллигент разделил судьбу страны в самые тяжёлые её времена. Вернувшись в Россию, Станиславский продолжал создавать новый театр, продолжал поднимать театр на новую высоту. До него, дорогие Победители, не было профессии режиссёр. До Станиславского три с половиной тысячи лет актёры приезжали для представления, для выступлений за пару дней до спектаклей. Собираясь вместе, актёры изучали каждый свою роль, размечали мизансцену, кто, где стоит, и уже через день давали представление. Станиславский глобально реформировал театр, он ввёл профессию режиссёра, и как выяснилось, эта профессия стала самой важной профессией в искусстве. Он ввёл такое понятие, как репетиция. Некоторые спектакли Станиславский репетировал по несколько месяцев. Если он понимал, что спектакль не готов, что спектакль не соответствует тому высшему стандарту, который ввёл сам же, он не выпускал сырой, несовершенный продукт на сцену. Свою знаменитую «Снегурочку» Мастер репетировал 104 раза с оркестром и в костюмах. Актёры репетировали в полных декорациях, в театральных костюмах. Станиславский, чтобы выпустить «Снегурочку», провёл 104 генеральные репетиции: многочасовые, изнурительные репетиции. До этих репетиций его актёры, его команда репетировали ещё сотни раз.

До Константина Станиславского театральный мир не знал, что такое подготовка актёра. Именно он придумал методы и упражнения подготовки, воспитания актёров. Именно Станиславский придумал сотни эффективнейших упражнений для развития актёрского мастерства. Но Станиславский, дорогие друзья, не создавал систему, он создавал методы и подходы, он придумывал новую стратегию. Никакой системы в театре быть не может, говорил Станиславский. «Система Станиславского» – это словосочетание придумала «жёлтая пресса», это придумали журналисты, но не сам Константин Сергеевич.

Написать свою единственную книгу Станиславского вынудила болезнь сына. Находясь в Америке на гастролях, вновь спасая свой театр от репрессий, голода и холода, Константину Сергеевичу нужны были деньги, чтобы покупать лекарства для тяжелобольного сына и оплачивать его лечение. И только это обстоятельство заставило его написать свою книгу сначала на английском языке, а потом, вернувшись в Россию, его уговорили коллеги по цеху перевести эту книгу на русский язык.