1000 ликов мечты, О фантастике всерьез и с улыбкой

…Группа русских ученых работает над выведением «гигантского плазмодия» — плесневого гриба, с необычайной быстротой размножающегося, согревающего и удобряющего почву. Вот и первые успехи. На дворе декабрьские морозы, а на опытных грядках зеленеют молодые побеги. Открытие обещает стать грандиозным: применение «плазмодия» продвинет далеко на север такие типично южные культуры, как, скажем, цитрусовые, позволит даже в северных широтах снимать по три урожая в год… Для 1913 года мечта о продвижении цитрусовых на север, о трехстах пятидесяти зернах в одном колосе, о трех урожаях в год — довольно-таки смелая мечта! Особенно, если вспомнить, что фантасты тридцатых-пятидесятых годов мечтали у нас порой о куда меньшем: о том, чтобы хоть два-то урожая снять, и не на шестидесятой параллели, как у Оссендовского, а значительно южнее, в средней полосе России. И все-таки не маловато ли одной только этой — в конце концов, чисто технической — идеи для «истинного шедевра»? Читаем дальше…На огромном пространстве между Шпицбергеном и Беринговым морем начинают гибнуть деревянные рыбачьи суда, занимающиеся ловлей сельди, трески в китобойным промыслом. Они не тонут, нет, много страшнее: непонятная плесень съедает их обшивку, палубы, мачты и даже паруса. Одновременно рыбаки сообщают, что в северных морях ими обнаружены целые косяки рыбы, всплывшей на поверхность, — десятки миль покрыты гниющей треской и сельдью… (Сегодня, с высоты наших восьмидесятых, всякому, кто хотя бы чуть-чуть приник к фантастике, совсем несложно предположить: ага!.. Это, наверное, таинственный «плазмодий» вырвался на свободу?! Но не будем забывать речь-то идет о произведении, написанном семьдесят пять лет назад…) На изучение загадочного явления отправляется научная экспедиция. И выясняется постепенно, что неожиданное бедствие действительно дело рук человеческих. Это Яков Силин — маньяк, в обиде на близких ему прежде людей возненавидевший все человечество, — заразил океан плесневым грибом, быстро и жадно поедающим свои жертвы. «Замерзший камень я могу превратить в цветущий сад и полную кипучей жизни пучину океана — в огромное кладбище!» — с упоением восклицает Силин, обуреваемый жаждой безграничной власти, власти над всем миром. Опасность между тем грозит уже не только океану: попав на берег с выброшенной волнами рыбой, «плазмодий» распространяется и по суше, мгновенно убивая все живое на своем пути. И ученые — герои повести — вступают в борьбу с бывшим своим коллегой. Одна мысль движет ими, одно стремление — нейтрализовать смертельную угрозу, загнать джина в бутылку, из которой он, использовав удобный момент, вырвался… Удивительно современно звучит сегодня фантастическая история «гигантского плазмодия», который ведь создавался в лаборатории, и создавался из самых гуманных побуждений, но вдруг превратился в причину грандиозного бедствия. Не слишком ли часто на памяти нынешних поколений повторяется это «вдруг»? Вспомните: общечеловеческое дело борьбы с гитлеризмом и — чудовищный гриб над Хиросимой… все более крупные успехи медицины и — поистине грязное бактериологическое оружие… полет человека на Луну и — палец, лежащий на кнопке запуска смертоносных баллистических ракет…