1000 ночных вылетов

Сегодня первое боевое задание. Готовимся к нему так, как недавно готовились к контрольному полету на экзаменах в училище. Красная линия маршрута на полетной карте тянется от Москвы на юго-запад до пересечения с Варшавским шоссе. Дальше она идет вдоль него к деревне Кувшиново, что возле города Юхнова. По данным разведки 43-й армии, которой подчинен наш полк в оперативном отношении, в лесу, что севернее деревни Кувшиново полтора-два километра, предполагается замаскированная стоянка самолетов противника. Мы должны «найти эти самолеты и поразить цель бомбовым ударом. В случае противодействия зенитных средств противника надлежит подавить его огневые точки пулеметным огнем», — так гласит боевой приказ. Первый боевой приказ по полку! Для его выполнения под крыльями каждого самолета подвешены четыре пятидесятикилограммовые бомбы. Для этого и пулемет у штурмана. А у меня ко всему в кармане лежит еще «лимонка» — подарок старшего техника-лейтенанта Кильштока. Когда он протянул гранату мне, спокойно сказав при этом: «Возьми. Авось пригодится!», — я про себя подумал: лучше бы не пригодилась. Но подарок взял: на войне всякое может случиться.

Темная, почти чернильная ночь. Редкий снежок перемешивает и без того неприметные ориентиры. Правильно ли летим? Разворачиваю карту и включаю свет.

— Во-о! Устроил иллюминацию, — ворчит Федя. — Слепит!

Я выключаю лампочку. Понимаю, как тяжело ему пилотировать самолет при такой плохой видимости, убежден, что темнота — наша единственная защита, но для того, чтобы сориентироваться, мне необходимо взглянуть на карту. Просто необходимо!

— Федя, — прошу я Маслова, — включу на минуточку? Я же не бог. Надо сориентироваться.

— Ну, включай, мучитель!

Торопливо сличаю карту с местностью. Ага! Большой массив леса, за ним река и поворот дороги… Идем правильно!

Свет в кабине горел не больше минуты, а Федор уже увел самолет с курса. Вот ведь как! И тут же простой вывод: надо заучивать маршрут полета на память, чтобы в воздухе не пользоваться картой. Вот тебе и первая крупица военного опыта, первое, пусть незначительное, открытие.

— Линию фронта прошли? — спрашивает Федор.

— Нервничаешь? — язвлю для его же успокоения.

— А ты — нет? Первый же вылет…

— Первый, — миролюбиво соглашаюсь я. — Подходим, Федя, к линии фронта.

Мы умолкаем, занятые своими мыслями.

Линия фронта. Какая она? Линия, разделяющая две армии? С одной ее стороны друзья, с другой — враги. На моей карте линия фронта обозначена двумя цветными полосами — красной и синей. На земле же нет никакой линии. Черными кляксами по серой промокашке плывут пятна лесов, заснеженные поля, деревушки, скрытые снегом, очертания рек и дорог. Где-то по этой речушке проходит линия фронта. Самолет медленно пересекает ее заснеженную пойму. Впереди те же поля, такие же перелески. Только внизу уже враг. Даже воздух здесь кажется другим. И мотор в этом воздухе работает по-другому: не так уверенно, не так ровно. Или это только кажется?

— Ну, скоро ли эта чертова линия?!

— Наверно, проходим.

— Наверно! — ехидничает Федор. — А точно ты не можешь сказать?! Эх ты…

Федор не успевает досказать. Из темной глубины, что внизу под нами, появляется блестящая цепочка желтых огней и, извиваясь, медленно ползет в нашу сторону. Первые выстрелы в нас. Но страха не ощущаю. Другая очередь проходит ближе. С интересом провожаю удаляющийся огненный пунктир. «Значит, те снаряды, что попадут в нас, мы не увидим», — почему-то приходит на ум. Элементарное открытие! Хорошо, что немцы стреляют трассирующими снарядами. Есть время подумать…

— Под нами линия фронта! — тоном, каким возвещают о величайшем открытии, сообщаю Федору.

— Гений! Сам вижу.

Федор вертится на своем сиденье. Волнуется или устраивается удобней? Но размышлять некогда. Отыскиваю взглядом едва различимое шоссе, рядом характерный изгиб реки и мост. Мост на карте я запомнил четко. За мостом деревушка. От нее мы должны пройти на север два километра. Совсем рядом!

Ну-ка, штурман, чему тебя научили в училище? Что стоят твои знания по авиаразведке и дешифрированию? Вот плавная линия леса прерывается белыми пятнами вырубки. Уж не сюда ли затащили немцы свои самолеты?!

— Точно! Федя, самолеты!

— Где? Не загибаешь?

Черный шар Фединого шлема свесился за борт.

— Держи вдоль кромки леса! Правей! Еще немного. Еще. Так держать!

«Так держать!» — команда летчику на боевом курсе. «Так держать!» — это значит провести мысленную прямую от самолета к точке, где рука штурмана нажмет на кнопку сбрасывателя, после чего бомбы, подчиняясь законам аэродинамики и всемирного тяготения, опишут баллистическую кривую и попадут в цель. «Так держать!» — это идеальная прямая, без кренов, разворотов и скольжения, а Федор вертится на своем сиденье, высовывает голову из кабины. Наверное, ему тоже хочется увидеть замаскированные самолеты врага, хочется увидеть, как оторвутся бомбы… и самолет уходит с курса.

— Федя! Самолет на боевом курсе! А ты!.. Повтори заход!

— Расшумелся! — удивляется Федор. — Пожалуйста, повторю хоть десять раз!