10000 афоризмов великих мудрецов

Ум гибнет от противоречий, а сердце ими питается. Можно ненавидеть человека, как подлеца, а можно умереть за него, как за ближнего.

Ученые диссертации имеют двух оппонентов и ни одного читателя.

Фанатизм во имя порядка готов внести анархию.

Характер — власть над самим собой, талант — власть над другими.

Хорошая женщина, выходя замуж, обещает счастье, дурная — ждет его.

Хотеть быть чем-то другим, а не самим собой — значит хотеть стать ничем.

Человек работал умно, работал и вдруг почувствовал, что стал глупее своей работы.

Человек — это величайшая скотина в мире.

Чужой западноевропейский ум призван был нами, чтобы научить нас жить своим умом, но мы попытались заменить им свой ум.

Чтобы быть хорошим преподавателем, нужно любить то, что преподаешь, и любить тех, кому преподаешь.

Чтобы защитить отечество от врагов, Петр опустошил его больше всякого врага.

Самый злой насмешник — кто осмеивает собственные увлечения.

Самый непобедимый человек — это тот, кому не страшно быть глупым.

Сидят на штыках, покрыв их газетой.

Смотря на них, как они веруют в Бога, так и хочется уверовать в черта.

Среднему статистическому пошлому человеку не нужна, даже тяжела религия. Она нужна только очень маленьким и очень большим людям: первых она поднимает, а вторых поддерживает на высоте. Средние пошлые люди не нуждаются ни в подъеме, потому что им лень подниматься, ни в опоре, потому что им некуда падать.

Старики не родятся, а только умирают и, однако, все не переводятся.

Схоластика — точильный камень научного мышления: на нем камни не режут, но об камень вострят.

Тайна искусства писать — уметь быть первым читателем своего сочинения.

Торжество исторической критики — из того, что говорят люди известного времени, подслушать то, о чем они умалчивали.

Ученые издатели — половые науки, которые не варят и не кушают, а только подают кушанье.

Христы редко являются, как кометы, но Иуды не переводятся, как комары.

Цари — те же актеры с тем отличием, что в театре мещане и разночинцы играют царей, а во дворцах цари — мещан и разночинцев.

Цыгане известности — они известны только за границей, потому что у них нет отечества.

Человек, пользуясь разумом, умеет поступать неразумно вопреки инстинкту.

Чтобы быть ясным, оратор должен быть откровенным.

Чтобы уметь быть злым, надобно выучиться быть добрым; иначе будешь просто гадким.

Эгоисты всех больше жалуются на эгоизм других, потому что всего больше от него страдают.

Я слишком стар, чтобы стареть: стареют только молодые.

Василий Васильевич Розанов

1856–1919 гг.

Философ, писатель, публицист.

Воображать легче, чем работать: вот происхождение социализма (по крайней мере, ленивого русского социализма).

Все женские учебные заведения готовят: в удачном случае монахинь, в неудачном — проституток. «Жена» и «мать» в голову не приходят.

Вселенная есть шествование. И когда замолкнут шаги — мир кончится. И теперь уже молчание есть вечерняя заря мира.

Жалость — в маленьком. Вот почему я люблю маленькое.

Как я отношусь к молодому поколению? Никак. Не думаю. Думаю только изредка. Но всегда мне его жаль. Сироты.

Как увядающие цветы люди. Осень — и ничего нет. Как страшно это «нет». Как страшна осень.

Кто не знал горя, не знает и религии.

Любовь есть боль. Кто не болит (о другом), тот и не любит (другого).

Люди, которые никуда не торопятся, — это и есть Божьи люди. Люди, которые не задаются никакой целью, — тоже Божьи люди.

Мир живет великими заворожениями. Мир вообще ворожба. И «круги» истории, и эпициклы планет.

Может быть, народ наш и плох, но он — наш народ, и это решает все.

Может быть, я расхожусь не с человеком, а только с литературой? Разойтись с человеком страшно. С литературой — ничего особенного.

Мы гибнем сами, осуждая духовенство. Без духовенства — погиб народ. Духовенство блюдет его душу.

Мы рождаемся для любви. И насколько мы не исполнили любви, мы томимся на свете.

И насколько мы не исполнили любви, мы будем наказаны на том свете.

Общество, окружающие убавляют душу, а не прибавляют. «Прибавляет» только теснейшая и редкая симпатия, «душа в душу» и «один ум». Таковых находишь одну-две за всю жизнь. В них душа расцветает. И ищи ее. А толпы бегай или осторожно обходи ее.

Писательство есть рок. Писательство есть фатум. Писательство есть несчастие.

Порок живописен, а добродетель так тускла. Что же все это за ужасы?!

Стиль есть душа вещей.

Сущность молитвы заключается в признании глубокого своего бессилия, глубокой ограниченности. Молитва — где «я не могу»; где «я могу» — нет молитвы.

Социализм пройдет как дисгармония. Всякая дисгармония пройдет. А социализм — буря, дождь, ветер.

Только горе открывает нам великое и святое. До горя — прекрасное, доброе, даже большое. Но никогда именно великого, именно святого.

Что такое писатель? Брошенные дети, забытая жена и тщеславие, тщеславие. Интересная фигура.

Язычество есть младенчество человечества, а детство в жизни каждого из нас — это есть его естественное язычество. Так что мы все проходим «через древних богов» и знаем их по инстинкту.