«Я еду на работу на новой машине. Это незнакомая машина, на которой раньше не ездил. Внимательно смотрю на нее и понимаю, что это модель будущего года. Она еще даже не собрана. Но очень красивая: блестящая, все наружные поверхности хромированы, так что машина похожа на зеркало. Я решаю сделать пробный заезд по шоссе. И знаю, что из-за этого опоздаю домой, но меня волнует идея покататься и выжать скорость из этой птички.
Я еду по незнакомым пригородам, которых раньше никогда не видел. Дома высокие, мрачные, из красного кирпича. Вокруг ни души. По краю улицы посажены тополя на одинаковом расстоянии друг от друга. Ни в одном из домов нет окон. Рядом с каждым из них припаркованы „Форды“, черные старые „Форды“ модели 1960 года. Машины старые, но сверкают так, будто люди, живущие в этих краснокирпичных домах, тщательно заботятся о них. Это беспокоит меня. Как агент по продаже машин, я не люблю видеть людей, приросших к своим старым машинам.
Затем выезжаю на открытую местность, на шоссе. По сторонам дороги заросшие травой голубые поля. Вдалеке вижу город, но решаю нажать на газ и посмотреть, на что способна эта машина. Она несется по дороге как молния, это просто невероятно. Я выжимаю 120 миль в час и наслаждаюсь. Дорога хорошая и прямая, кажется, она бесконечна. Впереди мне видна вся дорога к городу.
Но потом мне становится скучно. Нет окон, куда можно заглядывать, только поля мелькают мимо. Дорога абсолютно прямая и предсказуемая. В таких условиях 120 миль в час даже не возбуждают. Тогда вижу приближающийся поворот. Я не могу решиться, стоит мне повернуть или нет. И чувствую себя виноватым, что вернусь домой поздно. Но решаюсь на риск. Я с воем поворачиваю за угол, невероятно — машина почти выходит из-под контроля. Шины визжат, а я резко нажимаю на переключение скоростей, как заправский гонщик.
Вскоре после поворота дорога приводит к палаточному городку. Вокруг стоят палатки, горит костер. Останавливаю машину и выхожу из нее. Я слышу, как совы ухают в кустах, немного жутковато, но я подхожу к костру. Там сидят две девушки, обе с длинными черными вьющимися волосами, и смотрят на меня, как будто ждали моего прихода. Они улыбаются, одна из них облизывает свои губы. Девушки встают и подходят ко мне, и я впервые замечаю, что они обе голые. Девушки молоденькие, выглядят лет на 19, и у них большие хорошей формы груди и большие соски, какие мне нравятся. Они скованы вместе золотой цепью, свисающей с их талий.
Они ложатся на траву друг рядом с другом и немного разводят бедра, так что я вижу их розовые половые губы, выглядывающие из черных волос. Я мгновенно срываю с себя одежду. Мой член встал, как кол, и я не могу дождаться, когда погружусь в этих девушек. И чувствую, как мой член подрагивает в такт ударам сердца.
Я укладываюсь на одну из девушек, она целует меня и лижет мне лицо. Затем вторая переворачивается и ложится на меня, так что мы становимся похожи на сэндвич. Она хватает мой член и заталкивает его во влагалище своей подруги. Там внутри оказалось жарко, как в печке, и мокро. Я начинаю двигаться туда-сюда, а та девушка, что лежит на мне, в это время щекочет мои яички и анальное отверстие.
Через некоторое время чувствую, что вот-вот кончу. Я пытаюсь задержать эякуляцию, но это не получается, так что я просто вынимаю свой член из влагалища девушки и поднимаю его вверх. Они начинают бороться между собой за право проглотить мой сок, который выстреливает порциями. Это самая сексуальная штука, какую когда-либо видел или о какой только мечтал, и когда это заканчивается, я лежу там в каком-то длинном бархатном халате и думаю, как это потрясающе. Девушки лежат рядом со мной, и все мы любуемся на луну, свет которой пробивается сквозь деревья.
Я прошу их поехать со мной. Говорят, что не могут. Они заперты здесь, что бы это ни значило. Если хочу быть с ними, должен буду остаться. Я думаю про себя, что мне нужно бы ехать домой. Подхожу к своей машине, которая похожа на зеркало, и смотрю на свое отражение в капоте. Помню, как во сне думал: „Я выгляжу как человек, который должен возвращаться домой, или я выгляжу как человек, у которого хватит мужества остаться?“ Мужество — именно такое было слово».