1001 эротическое сновидение

Сон № 3: «Снится, что я Вилма Диэринг из „Историй о Баке Роджерсе“. У меня светлые кудрявые волосы, хотя мои собственные волосы темные и длинные, на мне что-то типа бархатной шляпы гнома. Я лечу сквозь верхнюю атмосферу незнакомой планеты в маленьком космическом корабле, похожем на материнскую утробу. На мне нет одежды, только тонкий нейлоновый шнур, который идет крест-накрест по всей поверхности моей кожи.

Управлять кораблем нужно при помощи двух больших ручек, которые на ощупь напоминают эрегированные члены, хотя по цвету они какие-то металлически серые. Небо потрясающего розового цвета, и я испытываю чувство огромного удовольствия, что жива и вижу такие странные пейзажи, хотя в глубине сознания мне страшно, что так далеко от Земли. И очень реально ощущаю, что я далеко, за миллионы миль от дома. Я начинаю понимать, как чувствовали себя космонавты, отправляясь на Луну.

Затем каким-то образом спускаюсь по лестнице своего корабля и оказываюсь на борту лайнера, который вот-вот причалит в порту Нью-Йорка. День просто замечательный, и бледно-голубое море залито солнечным светом. Все здания Манхэттена выглядят белыми, блестящими и фантастическими. Я все еще Вилма Диэринг и все еще одета в тот же костюм, оставляющий меня обнаженной, но знаю, что мне нужно найти Джимми (моего бойфренда) и предупредить его о морских драконах.

Он стоит у дверей столовой. Там много детей, помещение украшено кустиками остролиста. Отвожу Джимми на палубу, и мы начинаем целоваться и ласкать друг друга. Я настолько возбуждена, что совсем забываю сказать ему о морских драконах. Он как-то поднимает меня на поручень и зацепляет вокруг него мои ноги, так что почти сажусь на шпагат и не могу свести ноги вместе. Он достает свой член. Вокруг нас собралось много людей, они хлопают в ладоши и говорят: „Он величайший любовник в мире“.

Джимми стоит, положив одну руку на свою задницу, а второй держит член, и трется нижней стороной головки члена о мой клитор. От этого получается пилящий звук, похожий на звук скрипки, просто невероятно эротичный, который вибрирует у меня по всему телу. Я чувствую солоноватый вкус во рту, с трудом могу это вынести и начинаю кричать от удовольствия. Все мужчины, окружившие нас, достали свои члены и мастурбируют, широко улыбаясь. Тут раздается пароходный гудок, так как мы подходим к Нью-Йорку, и это только 1937 год, а значит, что войны еще не было.

Не уверена, что точно случилось после, но помню, что мы оказались внизу в моей кабине, на моей койке. Я больше не Вилма Диэринг, я негритянка, с массивной прической в африканском стиле и большими кольцами в ушах. Я вся черная, блестящая и потная и ощущаю себя более сексуальной, чем когда-либо была в реальной жизни. У меня большие черные груди с возбужденными сосками, на мне двое мужчин, шоколадного или медного цвета, оба они потные и сексуальные, а их огромные члены блестящие и твердые.

Мы боремся на этой узкой койке со скомканными простынями, а затем начинаем трахаться, и трахаемся жестко и упорно, как животные. Это только похоть, ничего больше. Их огромные члены входят в меня, я беру их в рот, мужчины льют сперму в меня, на меня и в мой рот. Сперма даже в моих ресницах, но я хочу еще больше.

Затем опять раздается гудок. Сажусь на постели и выглядываю из окна лайнера. Мы проплываем мимо Манхэттена. Я говорю: „Но ведь это Манхэттен из картона“. Это похоже на плохие декорации для „Вестсайдской истории“. Пассажиры столпились внизу и ругаются с судовым казначеем, потому что покупали билеты в настоящий Нью-Йорк, а не в его картонную подделку. Теперь они не знают, ни где находятся, ни что вообще происходит. Но какой-то голос произносит: „Все в порядке, вы в Чикаго“».