1001 вопрос про ЭТО

Вызывает женщина слесаря и объясняет:

– У меня что-то случилось со шкафом – когда по улице едет трамвай, двери слетают с петель. Что делать?

Слесарь снял туфли, влез в шкаф и стал ждать трамвая, чтобы разобраться, в чем дело.

В это время пришел муж. Видит мужские ботинки стоят, открывает шкаф, а там мужчина!

– Ты что тут делаешь?!

– Гадом буду, хозяин, не поверишь: трамвая жду!

(Из непридуманных рассказов)

Есть тип людей, считающих, что, когда у них возникает эрекция, им необходимо сексуально разрядиться. Эрекция – как символ полового влечения. А хочется полового акта или не хочется, есть душевный настрой или отсутствует – для них не имеет значения. Они об этом не задумываются.

Один мужчина так и сказал: есть напряжение, надо его снять. Если жить по такому принципу, то рано или поздно гарантирована тюремная решетка. Этот путь ведет к насилиям.

Еще одна исповедь-контрапункт. «Герой» уголовного дела, завершившегося высшей мерой наказания, рассказывает сам о себе:

«Родился я в Иркутске, в довольно благополучной семье, был третьим ребенком. Отец – доктор биологических наук, профессор, я его очень уважал. Мать – директор школы, еще жива. Росли мы в полном достатке. Хорошо учился в школе, легко поступил в Иркутский мединститут. Потом много лет работал линейным врачом городской станции «Скорой помощи».

Ни один партнер, ложась в постель, никогда не признается, что он болен вензаболеваниями. Спрашивать его об этом – только унижать. Человек может и не знать, что он болен.

Производить наружный осмотр имеет смысл. Если заметите на половом члене мужчины эрозию, покраснение, язвы, лучше в интимные контакты с ним не вступать. Надежное предупреждение от вензаболеваний – презерватив, а также отсутствие случайных половых связей.

Семейная жизнь сложилась удачно; жена по образованию юрист, у нас двое детей, очень люблю их. Теперь они от меня все отказались… Не пил, не курил, на себя лишней копейки не тратил. И вот «свихнулся». Натворил столько, что убить мало…

И сегодня даже для себя не могу объяснить, когда и почему сорвался. Не хочу себя оправдывать, но мир наш всегда был ужасно уродлив, полон жестокости, насилия. А теперь – больше, чем когда-либо: много убийств, властвует видеопорнография. В бездуховном обществе неокрепшую психику изуродовать особенно легко, а природную доброту, гуманность – подавить чем-то более властным…

Меня стали смущать малыши, подростки, их обнаженность. Однажды решился. Это было днем. Я встретил на трамвайной остановке восьмилетнюю девочку, знаете, эдакую современную акселератку, и не смог преодолеть внезапно возникшего дикого желания овладеть ею. Обманом завлек в расположенный неподалеку подвал дома, изнасиловал… В ту осень у меня было несколько таких «приключений» с девочками и мальчиком. Все случаи не имели никаких последствий. Я уж не знаю: или дети молчали, или наша правоохранительные органы проявили равнодушие…

Безнаказанность развращала. Как-то, «работая» с очередной жертвой и преодолевая ее сопротивление, я немного придушил девочку. Она стала агонизировать, забилась в конвульсиях. Это вызвало у меня особое чувство полового удовлетворения. После этого случая стал так поступать со всеми своими жертвами: насилуя, убивал, убивая, насиловал…

Однажды весной я встретил на улице старушку, к которой ранее приезжал по вызову. Она меня узнала и пожаловалась на здоровье. Внезапно возникло желание ее «использовать»… Я сказал: «Пойдем, посмотрю». Она жила одна. Пришли. У меня при себе был шприц, сделал одурманивающий укол… Она впала в полуобморочное состояние. Положил старушку на диван лицом вниз, снял трусы. Одновременно душил ее, чтобы вызвать конвульсии и получить ставшее уже привычным неведомое мне ранее половое удовлетворение. Когда я закончил половой акт, старушка уже умерла, я ее убил, задушил…

Через несколько дней племянница обнаружила мертвую старушку и посчитала, что бабушка умерла своей смертью. Труп даже не вскрывали.

Так я жил почти три года. Меня выследили работницы столовой, которые увидели, как я на стройку тащил мальчика… Жаль, что не решился покончить с собой, дотянул до тюрьмы. Смерть меня не страшит. Хочу почувствовать все, что происходит с человеком в момент расставания с жизнью».