1001 вопрос про ЭТО

«Что заставило меня взяться за перо? Безысходность!

Достоянием гласности постепенно становятся все новые и новые темы. Не миновала эта участь и проблемы гомосексуализма. Ну, и что же мы имеем?

Хорошо, признали, что это не извращение, а вполне равноправная форма секса, пожалели – реакция общественного мнения – это все-таки очень больно, разрешили: живите, дескать, как хотите, только нас, нормальных, не трогайте. Маловато для общества, которое считает себя цивилизованным. Однако я перехожу к своим бедам. Допускаю, что таких голубых, как я, меньшинство. Большинству вполне достаточно, чтобы их оставили в покое и не показывали на них пальцем. Ну и, конечно, со статьей 121-й (статья еще не была отменена – В.Ш.) надо решать быстрее. Ну, а я? Я не хочу быть голубым! Я страдаю от этого с 13 лет, с тех самых пор, как впервые осознал в себе эту «болячку», осознал, еще не отдавая отчета, что это такое, не зная самого термина педерастия. Не знаю, родился я с этим отклонением или это благоприобретенное, есть основания считать, что, скорее, последнее. Но вдаваться в подробности не стану, это, скорее, заинтересует специалиста.

Мне сейчас 27. Само собой, холост. Хотя десятки раз мог устроить свою семейную жизнь (слава Богу, не урод и вроде не дурак), но ставить под удар ни в чем не повинную женщину, поверившую в тебя, – это подло. И потому играю роль этакого женоненавистника, а чтобы не «расшифровать» себя, окутываю свои несуществующие романы ореолом таинственности. Пока верят. Пока…

А тем временем не могу отказаться от новых гомосексуальных контактов. Природа берет свое. Если честно, то так жить очень трудно. Нужно остановиться на чем-то одном. Если есть шанс стать нормальным, я готов им воспользоваться. Ну, а если это крест, который нести всю жизнь, то я должен это услышать от профессионала-сексопатолога.

Я нуждаюсь в помощи. Но где ее получить? Обратиться в центр сексопатологии? Боюсь. Где гарантия, что на следующий день мои данные не появятся в «черном списке»? Открыться друзьям – нарваться на обструкцию. Поговорить с родителями – добить их. Но поскольку делать все-таки что-то необходимо, я обращаюсь к вам. Я готов на все, на любые методы. В конце концов если методик со стопроцентной гарантией нет, и если их нет вообще, и мне и сотням тысяч таких, как я, уже ничего не поможет, готов стать подопытным кроликом: пусть экспериментируют на мне – хоть науке польза будет.

Но при одном условии: обо мне будут знать только те, кто протянет мне руку помощи. Понятно, что с этими людьми я буду предельно откровенен, и я должен быть уверен, что это честные и порядочные люди. Звучит, согласен, несколько ультимативно, но я слишком много должен буду поставить на карту – судьбу и имя».

Алекс, Новосибирск, инженер.