1001 заговор сибирской целительницы

Времени в тюрьме много, травили байки. Один мужик рассказал, что когда-то он был на другой зоне и при нем произошел такой случай. Двое молодых выкололи портки на заднице: на одной половинке крест, на другой церковь, а на пояснице – черт. Этих парней не стало через месяц. Кто-то сказал, что все это муть голубая и брехня. В итоге ему сделали такую же наколку, а через три дня парня нашли повешенным. И опять стали все говорить: вот видите, умер же. Тут еще один проэкспериментировал: выколол церковь и крест. Он не прожил и месяца после этого. Упал на стройке и разбился. Тогда мужики заставили одного провинившегося, чтобы он тоже наколол себе церковь на заднице. Дело ведь на принцип пошло, многие были уверены, что причина смертей именно в наколках. А кто-то говорил, что это, мол, совпадения и больше ничего. В общем, последний с наколкой тоже умер. Как-то, начифирившись, мы опять вернулись к этой теме. Не знаю, что со мной произошло, но я не мог все это выбросить из головы. Бывает ведь такое, что делаешь невероятную глупость из-за сомнения или любопытства. Я тоже думал: совпадение не совпадение, а правды не узнаешь, если сам не испытаешь. Мысль эта меня доконала. Так я приобрел наколку на заднем месте. Ночью в тот день, когда это произошло, я проснулся от легкого потряхивания за плечо. Открыв глаза, я увидел человека в черном. Он смотрел на меня, а я думал вовсе не о том, откуда же он мог взяться, а о том, как ясно вижу я его лицо. Черный человек мне сказал:

– Считай, сегодня пятое число. Умрешь двадцать девятого.

Голос был как шелест, но я разбирал каждое слово. Словно кто-то наклонился к самому моему уху, хотя черный человек не наклонялся, а стоял прямо. Я прикрыл глаза, мне стало жутко, и тут же, не выдержав, открыл их. Человека в черном уже не было.

Утром меня зазнобило и стало плохо. “Заражение, что ли?” – подумал я. Днем полегчало, а вечером я снова увидел в углу того человека в черном. Он скалил зубы в улыбке. Улыбка была угрожающей и очень неприятной. Я покрутил головой: видит ли его еще кто-нибудь?

С той минуты он был всегда где-то рядом. Когда я засыпал, мне снился всегда один и тот же сон: поле с выгоревшей черной травой. Посреди поля черная церковь. Иконы плачут, а лики отворачиваются от меня. На полу валяются веревки с петлями – бери и давись. На девятый день я уже не хотел жить. Мысль о смерти преследовала меня неотступно. Об этом я никому не говорил, хотя ребята меня спрашивали о наколке. На двенадцатый день я увидел себя во сне на руках у женщины. И вроде это моя умершая мать. Я тянул к ней руки, а она говорила голосом человека в черном: “Скоро, совсем скоро мы будем вместе”. Я же ей детским голосом отвечал: "Я не хочу умирать".

“Ты почти мертвый…” – сказала она мне с шелестом в голосе. И я проснулся. Лучше бы я не просыпался. В ногах у меня сидел человек в черном, и вся его поза говорила о том, что он ждет. Чего он ждет, я уже знал. Завтра…»

На этом письмо заканчивалось. Вернее, оно обрывалось на полуслове. В конверте лежал еще один листок, исписанный другим почерком и другими чернилами: «Пересылаю Вам письмо умершего товарища. Я обещал ему это, если с ним что-то случится. О Вас он узнал от меня. У меня есть Ваша книга. Мне ее дала жена на свиданке.

Да, я не написал, он умер от разрыва сердца.

P. S. Я прочитал его письмо, и у меня засела мысль в голове: неужели это все из-за наколки? Вот уже десять дней, как я думаю об этом. Не знаю, может убедиться самому?»

Наложница дьявола

Из письма: «Наталья Ивановна, пишу Вам в полном отчаянии. Надеюсь, что Вы поможете мне. У меня есть три Ваших книги, там я и нашла Ваш адрес.

Меня зовут Галина, мне 27 лет, замужем, живу у мужа. Когда я к ним переехала, меня стало душить по ночам. Ездила к бабке, но это помогло лишь на месяц, потом началось все сызнова.

Теперь происходит вот что. “Оно” ласкает меня по ночам. Представляете, какой ужас! Когда это произошло в первый раз, я заплакала, а муж подумал, что мне приснился страшный сон.

Говорят, когда петухи пропоют, ничего такого случиться не может, но… Однажды днем открывается дверь и входит нечто человекоподобное как бы из тумана. Я попыталась вскочить и вырваться, но “оно” придавило меня за кисти рук к кровати.

Да, еще мы не ладили со свекром, он выгонял меня из дома, обзывал разными словами, а потом неожиданно умер. Может, здесь есть какая-то связь?

Представляете, Наталья Ивановна, как мне тяжело. Я улыбаюсь, разговариваю, но душа болит и трясется. Даже соседка, гадая мне на кофе, сказала:

– Ничего не могу понять, почему у тебя все черное

Неужели я такая плохая или есть еще какая-либо причина?

Прошу фамилию мою изменить».