Спустя несколько лет после смерти Александра I и восшествия на престол Николая I блоху нашли среди вещей покойного государя и долго не могли понять в чем ее смысл. Атаман Платов, который сопровождал Александра I в поездке по Европе, объяснил, что это образец искусства английских механиков, но тут же заметил, что русские мастера свое депо знают не хуже.
Государь Николай Павлович, который был уверен в превосходстве русских, поручил Платову осуществить дипломатическую поездку на Дон и заодно посетить проездом заводы в Туле. Среди местных умельцев можно было найти тех, кто мог бы достойно ответить на вызов англичан. Будучи в Туле, Платов вызвал троих самых известных местных оружейников во главе с мастеровым по кличке «Левша», показал им блоху и попросил придумать нечто такое, что превзошло бы замысел англичан.
Возвращаясь с Дона, Платов снова заглянул в Тулу, где троица продолжала работать над заказом. Забрав Левшу, как показалось атаману, с неоконченной работой, он отправился прямиком в Петербург. В столице, под большим увеличением микроскопа выяснилось, что туляки превзошли англичан, подковав блоху на все ноги крошечными подковами. Государь и весь двор были восхищены, Левша получил награду. Через некоторое время история стала известна англичанам, и они пригласили Левшу посетить свою страну.
В Англии Левше продемонстрировали местные заводы, организацию работы и предложили остаться в Европе, но он отказался. На обратном пути в Россию Левша простудился и, уже будучи в Петербурге, скончался, не получив медицинскую помощь. Когда раздевали больного, его ненароком ударили о парапет, от этого он и умер.
А спешил он в Россию, чтобы донести выведанный у англичан, как ему казалось, очень важный секрет. Секрет заключался в том, что нельзя ружья изнутри кирпичом чистить — от этого они не будут стрелять. В своих последних словах умирающий Левша обращается к царю; «…у англичан ружья кирпичом не чистят. Пусть чтобы и у нас не чистили, а то, храни бог войны, они стрелять не годятся». Только русским вельможам это было не важно. Ружья в России в те времена действительно чистили толченым кирпичом, и начальство требовало, чтобы стволы сверкали изнутри. А внутри была резьба, и солдаты ее уничтожали от избытка усердия.
Левша проявляет большой патриотизм. В Англии он завидует ученикам мастера, которых не бьют. Но все равно рвется в Россию. Как сказал про Левшу англичанин: «У него хоть и шуба овечкина, да душа человечкина».
Повесть «Левша» — гимн русским умельцам и мастеровым, каких на свете редко кто встречал, гимн их честности и любви к родине. А сам Левша со своим патриотизмом и любовью к родине, которая чаще губит таких, как он, пренебрежением, стал символом чистой и доброй России, живущей в простых людях русской глубинки, способных и блоху подковать, и о государстве позаботиться. Только часто не замечают их стремлений, и способностей не ценят. В этом грусть писателя о великой и талантливой России, которая гибнет незамеченной.
По повести Лескова в 1964 году на киностудии «Союзмультфильм» режиссером Владимиром Данилевичем был снят мультфильм, который сделал Левшу еще более популярным.
Русский Иван
Русский Иван, можно сказать, образ собирательный. Имя Ивана ассоциируется для иностранцев со всеми русскими. Если верить советским фильмам про Великую Отечественную войну, для немцев все русские были Иваны. Кстати, для русских все немцы ассоциировались с Гансами, что в принципе то же самое, что и Иван, только по-немецки. Это же имя у поляков и аутентичных белорусов звучало как Ян. У чехов имя Ян имеет форму Гонза или Гонзик, что почти то же самое, что и Ганс. В Сербии Ивана назвали Йован, а в еврейском мире — Йоханан. В Грузии это имя звучит как Вано, в Англии — Джон, во Франции — Жан, в Испании — Хуан, в Финляндии — Юханн, а в Латвии — Янис. Итальянец Джованни — это тоже Иван.
Таким образом, Иван — имя, широко распространенное у разных народов. И, возможно, в Германии сказочного Ганса с какой-нибудь уткой тоже можно было назвать символом Германии. Но, наверное, такого все-таки нет. Имя Иван больше ассоциируется с русскостью и Россией, с широтой русской души и просторами русского мира от Петербурга до Владивостока. Брендовость имени Иван всплыла и в не так давно изданной гротескной книге Владимира Жириновского «Иван, запахни свою душу». Там также Иван выступает как образ собирательный, за которым кроется душевная чистота, простота и искренность русского человека, его физическая и зажатая современными обстоятельствами жизни духовная мощь. В этом имени и немного простоватый Иван-дурак, и огромных размеров Иван-силач, способный в один миг побороть вражескую рать. Он же в произведении Владимира Войновича «Приключения солдата Ивана Чонкина» выступает в роли аляповатого русского «Швейка», а в кинофильме «Иван Васильевич меняет профессию» — русского царя Ивана Грозного. Вот такой вот разноликий Иван.