101 биография русских знаменитостей, которых не было никогда

На самом деле Алексей Толстей так же, как и многие представители русской интеллигенции, неоднозначно воспринял революцию, проведя некоторое время в эмиграции, где и начал писать «Аэлиту». Но он так же, как и философ Николай Бердеяв, развенчавший в своем труде «Самопознание» миф мнимого благополучия Европы, не мог не видеть и того лицемерия и омертвения духовности, которые несла в себе жизнь на Западе. Находясь словно между двух огней, он выбирал не советскую Россию, а то, в чем теплилось больше жизни, энергии, а значит и эстетической правды.

Неспроста повесть «Аэлита» насквозь проникнута чувственностью и эротизмом. Перенося европейский стиль жизни на вымышленный им Марс, писатель акцентирует внимание на том, что из этого общества с его консервацией и догматическим порабощением политики уходит сексуальность. Люди в нем угнетены духовно и вырождаются численно. Символом жизни на Марсе становятся прибывшие туда путешественники из советского Петрограда инженер Мстислав Сергеевич Лось и демобилизованный солдат, авантюрист Алексей Иванович Гусев.

Похоже, выбор происходящих от названия животных фамилий героев не случаен. Они привносят по сюжету «животность» в лучшем смысле этого слова в жизнь марсианского общества, которое можно еще расценить как пародию на Европу. К тому же фамилия главного героя и его сюжетное поведение наводит на мысль, что ироничный Толстой был знаком с анекдотом про просто Лося и Корову. Затухающие от отсутствия сексуальности в жизни, или, другими словами, животворных природных сил на Марсе, тамошние женщины тут же клюют в половом любовном отношении на залетевших к ним из России мужчин. И дочь правителя Марса Тускуба Аэлита, и племянница управляющего его дома очень быстро влюбляются одна в Лося, другая — в Гусева. Жизнь, что называется, разбужена через половой инстинкт, щечки зарумянились, процесс пошел. И в этом целиком реакция на то, что наблюдалось и наблюдается в Европе. Вырождение способны остановить живые силы.

Прекрасна по своей внешней стати немного голубоватая Аэлита. Имя ее с вымышленного марсианского языка переводится, как «видимый в последний раз свет звезды». Толстой описывает ее, как пепельноволосую молодую женщину с огромными зрачками пепельных глаз. «Ее бело-голубоватое удлиненное лицо чуть-чуть дрожало. Немного приподнятый нос, слегка удлиненный рот были по-детски нежны. Точно от подъема на крутизну, дышала ее грудь под черными и мягкими складками», — находим в тексте «Аэлиты».

Через эту очаровательную девушку писатель поведывает читателю мрачную историю духовного закабаления Марса-Европы. В якобы служащем Сыну Неба пастухе, начавшем массовую проповедь непротивления злу, которая привела к наступлению пожирателей пауков на марсиан, без труда угадывается христианская идеология, своим лицемерием служившая имущим классам Европы. Изначально Сын Неба, по рассказу Аэлиты, был зол, но он умел подчинять себе, а пастух ему был нужен для того, чтобы подчинять многих, не тратя сил, через сладкозвучные песни о том, как нужно жить. Так коренное население Марса, Аолы, было поставлено в рабскую зависимость от ложных правил. И Сыны Неба, Магацитлы, полностью захватили их планету. Аолы стали рабами, а Магацитлы — правящей элитой. Эта самая элита, Магацитлы-Атланты, владела еще и тайным знанием. Они привлекли девственниц Аолов для размножения и стали править на планете Марс.

Аэлита — посвященная Магр. Во время встречи с русскими путешественниками в ее руке был маленький полупрозрачный зеленый шарик, через который она могла видеть весь мир, в том числе и Землю. Позднее она рассказала Лосю, что в детстве видела во сне его и могла видеть земные пейзажи. Тогда она думала, что сходит с ума от нахлынувшей на нее информации, но учитель поведал ей, что у нее открывается второе зрение. Через шарик марсианка показывает гостям предметы и действия, называя их по-марсиански, и тем самым учит русских непонятному для них языку. Эти занятия продолжаются неделю.

Аэлита расспрашивает Лося о счастье. Он отвечает, что счастьем может быть единство с любимой женщиной и самой жизнью, любовь. Это марсианку заинтересовывает. Несмотря на свое посвящение в тайную науку, Аэлита еще и обычная женщина, которая, как нераскрывшийся бутон, готовый распуститься, несет в себе томление в ожидании жизни.

После первой беседы с землянами Аэлита начинает испытывать тайное волнение крови. В ее голове мелькают мысли, внушенные ей учителями: «…Весенний ветер, тревога и зарождение. Рожать, растить существа для смерти, хоронить, и снова — тревога, муки матери. Ненужное, слепое продление жизни». Как посвященная ничего этого она себе позволить не должна. Ее учитель предупреждает ее, что она погибнет от нисхождения, если в ней пробудится женщина. Ей внушают, что она должна быть спокойной созерцательницей неизбежной гибели всего живущего, «этого пропитанного сапом и похотью тела», а истинным счастьем может быть, когда освобожденный дух, «не нуждающийся больше в жалком опыте жизни, уйдет за пределы сознания, перестанет быть».