101 миниатюрный детектив

Почти каждое ремесло оставляет свои знаки на руках рабочих людей. Шрамы и рубцы на руках работающих в копях совершенно иные, нежели у рабочего на каменоломнях. Мозоли у плотника не те, что у каменщика. Портной и сапожник совсем различны. Сухопутный солдат и матрос различаются по походке. Брелоки на цепочке часов у матроса скажут вам, где он тратил свои деньги. Татуировочные отметки опишут вам те места, где он побывал. Глубоко изучая подобные мелочи, вы увидите, что многое можно сказать о человеке, едва он только войдет в комнату».

Доктор Белль всегда выказывал глубокий интерес к преступлениям, казавшимся общественности загадочными, и даже помог раскрыть одно странное убийство, известное как «запутанное дело Риппера».

С этого незаурядного человека Артур Конан Дойл и нарисовал образ неутомимого сыщика Шерлока Холмса, так поражавшего простоватого доктора Ватсона (и не только его) своей феноменальной наблюдательностью.

Тайна похищения «Джоконды»

Более четырех лет люди восхищаются бессмертным творением великого Леонардо да Винчи — портретом двадцатишестилетней жены флорентийского нотабля Франческо дель Джокондо — Моны Лизы Герардини.

22 августа 1911 года в парижских газетах появилось сообщение, которое французы восприняли как весть о национальной катастрофе и просто не поверили своим глазам: из луврского салона Карре исчезла «Джоконда». Парижане обычно говорили о чем-то невозможном: «Это то же самое, как если бы вознамерились украсть “Мону Лизу”. Тем не менее всемирно известный портрет был похищен. Пустую раму потом обнаружили на запасной лестнице, которой пользовались только ремонтные рабочие и персонал музея, а вот картина пропала.

Как писал об этом по горячим следам российский журналист Овсянников, «кража, смелая до наглости, грандиозная по ценности и мировая по своему значению, совершена 8 августа в Париже. Франция в числе других государственных сокровищ обладала всесветно известною, лучшею картиною знаменитого художника Леонардо да Винчи «Джокондою». И вот это-то достояние государства, эта вещь, которой цены нет, украдена среди бела дня, на глазах многочисленного штата хранителей и служителей музея Лувра, из этого, казалось, неприступного для воров хранилища мировых произведений искусства. Похищенная картина, потерю которой теперь оплакивает вся Франция и весь цивилизованный мир, куплена еще королем Франциском I за сумму в сто двадцать тысяч рублей на наши деньги. Нынешняя же ее ценность, по определению экспертов, равняется по крайней мере нескольким миллионам».

В Лувре по особому разрешению администрации в тот понедельник находились лишь хорошо известные художники и фотографы да несколько рабочих-штукатуров, ремонтировавших помещение. В восемь часов утра сторож увидел, что картины нет, но решил, что ее унесли фотографировать. Так он объяснил отсутствие картины и бывшим в музее художникам.

Только на следующий день выяснилось, что картину для фотографирования никто не брал. Тогда и подняли тревогу, принялись за поиски. Дали знать в Министерство изящных искусств, генеральную прокуратуру, префекту полиции. Собрались власти, отдали приказ закрыть все входы, музей оцепили усиленным нарядом полиции. Стали искать, допрашивать, осматривать все помещения, коридоры, все уголки и закоулки. И на площадке одной из лестниц нашли, пустую, без картины, массивную раму «Джоконды». Внимательно ее осмотрели и убедились, что похищенная картина была вынута из рамы не спеша, с большой осторожностью и аккуратностью.

«Теперь, как это всегда и везде бывает в подобных случаях, — писал Овсянников, — остается одна надежда — на полицию: авось она разыщет. Конечно, парижская полиция, управляемая таким опытным и энергичным префектом, как господин Лепин, не пощадит своих сил, энергии и умения, чтобы разыскать и возвратить Франции ее национальное, художественное сокровище. Но ведь разыскивать-то придется ни более ни менее как на пространстве обоих полушарий, на пространстве всех пяти частей света. Легко ли это?..»

Полицией и впрямь были предприняты самые экстренные и экстраординарные меры. Осмотр места происшествия в Лувре произвели высшие чины французской полиции и прокуратуры. На ноги поставили все имеющиеся силы, за всеми границами и портами был учрежден неусыпный надзор, багаж всех выезжающих из страны подвергался тщательному досмотру. Полицейской проверке подверглись тысячи заподозренных, в том числе все душевнобольные, одержимые манией любви к «Моне Лизе». В краже портрета подозревались и такие знаменитости, как Гийом Аполлинер, Д’Аннунцио, Пабло Пикассо. Но ни одно из подозрений не оправдалось.