1036 дней президента Кеннеди

Американский народ вновь услышал старую пропагандистскую пластинку. Кеннеди требовал новых военных ассигнований для того, чтобы США могли играть роль лидера «защиты свободы». К самому раздутому военному бюджету, когда-либо существовавшему в мирное время, были добавлены еще 2 млрд. долл. - на производство новых видов вооружения и подготовку диверсионных отрядов для борьбы с национально-освободительным движением, на военную «помощь» иностранным государствам и строительство в США атомных бомбоубежищ, а также на расширение пропагандистских радиопередач «Голоса Америки». Это была открытая заявка на дальнейшее обострение международной напряженности. «По моему мнению, - заявил в конгрессе президент, - в жизни нашей страны и судьбе свободы на всем земном шаре наступают самые серьезные времена». За этой высокопарной фразой скрывалась неприглядная истина. Накануне встречи в Вене правительство США довольно открыто демонстрировало свое нежелание покончить с «холодной войной».

29 мая 1961 года Кеннеди исполнилось 44 года. Накануне Национальным комитетом демократической партии в его честь был устроен грандиозный ужин. Более скромно отпраздновали день рождения Кеннеди в семейном кругу. Празднество было омрачено тем, что боль в спине давала о себе знать все сильнее. Позволив себе небольшой отдых, Кеннеди в домашней обстановке снова встал на костыли, чтобы хоть немного дать отдохнуть спине. До начала официального визита в Европу оставались считанные часы.

ВСТРЕЧА В ПАРИЖЕ

30 мая 1961 года самолет президента США, после семичасового перелета через Атлантику, приземлился в аэропорту Орли. Французским правительством Кеннеди была оказана торжественная встреча. Республиканские гвардейцы с саблями наголо, в позолоченных шлемах и высоких, до блеска начищенных сапогах выстроились по обе стороны трапа президентского самолета. Встретить высокопоставленного гостя приехали президент де Голль и члены французского правительства.

И вот Кеннеди на европейской земле. Выступая на аэродроме с небольшой речью, он говорит, что «приехал из Америки, дочери Европы, во Францию, которая является самым старым другом Америки». Встречающие внимательно слушают президента. После окончания официальной церемонии встречи колонна черных ситроенов направилась в Париж, на Кэ д'Орсэ, где находилась отведенная для Кеннеди резиденция. Конные гвардейцы и 50 полицейских на мотоциклах придавали кортежу внушительный и торжественный вид. Вот и Париж. Прогремел салют из 101 орудия. Люди на улицах с интересом разглядывают приветствующего их американского президента.

В своей резиденции Кеннеди немедленно направился в обитую голубым и серым шелком спальню, где когда-то почивал Людовик XVI. Первым делом необходимо принять ванну для того, чтобы унять боль в спине. Нужно также выслушать сообщение своего помощника Т. Соренсена, которого Кеннеди направил в Париж на разведку за несколько дней до своего приезда для того, чтобы тот рассказал ему последние новости из жизни французской столицы, помог понять, чем дышит Франция. Впрочем, и без информации Соренсена Кеннеди было ясно, что во время переговоров с президентом Франции его ожидает немало сюрпризов.

Переговоры Кеннеди с де Голлем состоялись в Елисейском дворце. Стремясь с самого начала найти общий язык с президентом Франции, Кеннеди в первую очередь поднял вопрос о положении в центре Европы и о Западном Берлине.

Кеннеди хорошо знал, что французское правительство, войска которого, так же как американские и английские войска, находились в Западном Берлине, не было согласно с советскими предложениями по нормализации положения в Центральной Европе. Дальновидность предложений Советского Союза, их миролюбивый характер не хотели понять в английских и французских официальных кругах. А ведь претворение в жизнь советских предложений, по сути дела, означало бы оздоровление положения на немецкой земле, ликвидацию на ней иностранной оккупации, признание существования двух германских государств и закрепление границ между ними и их соседями. И наконец, международные гарантии статуса Западного Берлина как самостоятельной административно-политической единицы положили бы конец реваншистским устремлениям Бонна, заявляющего без всяких на то оснований, что Западный Берлин является частью территории ФРГ.