105-144 Киллмастер сборник детективов про Ника Картера

Я опустил окно, но мой жест не имел ничего общего с нездоровым запахом, царившим в туалете. Я забрался на грязную полку и присел на выступ, мои руки крепко держались за оконную раму, мои колени прижались к груди. Бледно-зеленая линия горизонта изящно колыхалась перед моими глазами. Кое-где золотые извилины буддийского храма отбрасывали атласное сияние под бледным ранним утренним солнцем. Вдали кукарекает петух. Пелена тумана нависла над землей. Я чувствовал себя «лучшим воспоминанием о Тази», разворачивающимся перед моими глазами в Technicolor.

- Тази! Тази! - голос диспетчера точно крикнул через дверь.

Постепенно поезд стал терять скорость. Я снова посмотрел на пейзаж. «Да, Картер, ты выбрал эту работу. Никто вас не заставлял. "

Я вылез, напряженный, как пружина, и прыгнул. Небо и земля закружились в головокружительном вихре.

Упал на гравийную полосу. Я не пытался сопротивляться титаническому импульсу, который заставлял меня катиться и подпрыгивать в небольшом овраге, параллельном трассе. Я слышал, как за мной с ревом пролетает остальной поезд. Земля задрожала, и на меня упал град камней. Одна из них закончил полёт по моей спине. Другой ударил меня в ногу, а третий задел мою голову и отскочил от локтя. Потом постепенно все стихло: шум, лавины и сотрясение земли.

Я лежал так, пока шум поезда не превратился в рассеянный гул вдалеке.

Из кустов доносилось щебетание певчей птицы и трели. Серьезная хохлатая птичка наслаждала мои барабанные перепонки. Вкусный шепот жизни. Я поднял голову, а затем, как мог, встал и огляделся круговым взглядом. Я поднялся, слегка пошатываясь, чувствуя, что мои ноги вот-вот подогнутся под моим весом. Я пощупал себя. За исключением нескольких царапин и синяков, я был явно цел и в рабочем состоянии. Нет переломов. Внутренних поражений тоже нет. Конечно, сильно встряхнулся, но я бывало и хуже.

Я огляделась, пытаясь найти свой путь. Что было не совсем очевидно.

Куда бы я ни посмотрел, я встречал практически непроходимые джунгли. В кармане пиджака у меня была подробная карта местности, но пока я не отправлюсь в путь, она должна была быть изучена. Мои часы и содержащийся в них микрофильм, похоже, не пострадали от шока. Я отряхнулся, как мог, затем развернул карту и шагнул в заросли. Если карта была правильной, я должен в конце концов найти дорогу - или что-то, что называется дорогой, - продвинувшись чуть больше мили по джунглям.

Я пробирался сквозь влажную растительность. Мое лицо хлестало ветвями, я осторожно шел, следя за своими ногами, стараясь не нарушить покой любого из двух дюжин видов ядовитых змей, обитающих в бирманских джунглях. Но игра стоила свеч. Я определенно опередил того, который мое озорное воображение окрестило месье X.

Хотя он был в поезде, я выпил за него тост, как в музее Рангуна. Рангун ... Я был всего в трехстах милях отсюда, и мне казалось, что это полмира. Но сейчас не время для философских размышлений. Мне нужно было найти маршрут, который на карте описан как «важная дорога» и которая, следуя извилистой тропе, начиналась от Тази, слегка развивалась на северо-запад, чтобы миновать Мейктиле, а затем пересекала реку Иравади, чтобы соединиться с затерянной деревней.

Я делал это со всем своим рвением. Я обрел второе дыхание, и теперь мысль о том, чтобы выбраться из Бирмы - фактически о побеге - придала мне достаточно энергии, чтобы двигаться вперед через этот тропический лес, который, казалось, делал все, чтобы поглотить меня. Я путался в виноградных лозах, которые обвивали мои ноги, как большие волокнистые змеи. Я спотыкался и скользил на гнилых пнях, покрывавших землю. И, конечно же, был страх перед ядовитыми змеями, которые могли появиться в любой момент. Добавьте к этому, что я действительно не по случаю оделся.

Было уже далеко за 7 часов утра, когда подлесок стал местами редеть. Утренний туман рассеялся, и я услышал вдали звон храмовых колоколов. Я не стал слишком торопиться, опасаясь столкнуться лицом к лицу с одним из блокпостов, воздвигнутых солдатами. Запах травы, пропитанной росой, наполнял воздух и казался мне самым тонким ароматом творения. Повозка с волами проехала с визгом осей.

Я говорил себе. - «Ах! если бы все могло быть так же спокойно, безмятежно, как эта идиллическая сцена!