108 минут, изменившие мир

Двадцать четвертого марта 1961 года в 11:00 по московскому времени под председательством Мстислава Всеволодовича Келдыша началось заседание Государственной комиссии по пуску корабля «3КА» № 2. Были заслушаны доклады по испытаниям систем катапультирования и жизнеобеспечения. Выяснилось, что требуются доработки. Катапультирования с испытателями еще не проведены, а система регенерации воздуха сбоит – после 10-суточного эксперимента в кабине корабля образовалась лужа соляного раствора, осушитель оказался малоэффективным. Планируется применить более активное химическое вещество, испытания при этом займут две недели. Тем не менее совещание решило провести пуск корабля ближайшей ночью.

Комплексные испытания Пятого корабля-спутника на технической позиции полигона Тюра-Там

В 13:00 на стартовой «площадке номер один» Тюра-Тама состоялась генеральная репетиция пилотируемого запуска. Космонавты присутствовали на вывозе ракеты «Восток» (8К72-3КА, № Е10315) с кораблем «3КА» № 2. В 18:00 часов Юрий Гагарин и Герман Титов надели скафандры, затем их перевезли к ракете, и они поднялись на лифте. Только в кабину вместо них поместили манекен и собаку Удачу, которую Гагарин предложил переименовать в Звездочку. «Удача нам самим пригодится», – сказал космонавт.

Запуск состоялся 25 марта в 8 часов 54 минуты по московскому времени. «Пятый космический корабль-спутник» массой 4695 кг вышел на околоземную орбиту высотой 178,1 км в перигее и 247 км в апогее. Кроме дворняги Удачи-Звездочки, на борту находились морские свинки, пресмыкающиеся, крысы, мухи, семена различных растений, бактерии и микроорганизмы, культуры клеток (элементы крови и раковые клетки человека). В катапультируемом кресле сидел манекен, одетый в настоящий оранжевый скафандр; его деревянные ноги были обуты в гермосапоги.

Чтобы не напугать людей, которые могли обнаружить его после приземления раньше спасательной команды, за окошком белого гермошлема была прикреплена табличка с надписью «Макет».

Иван Иванович после приземления

Сделав один виток по орбите, корабль совершил мягкую посадку на территории СССР, в 45 км от города Воткинска. В полете опять не отделился герморазъем кабель-мачты, из-за чего перелет расчетной точки посадки составил 660 км.

5.7 Решающие дни

Итоги «генеральной репетиции» не добавили уверенности, что пилотируемый полет пройдет идеально. Система жизнеобеспечения нуждалась в доработке. Но главное – никто не мог объяснить, почему не отделяется кабель-мачта.

Времени на решение этой проблемы не оставалось. Американцы вовсю готовили свой корабль «Mercury» к первому суборбитальному прыжку. Нужно было принимать решение, за последствия которого нес ответственность только один человек – главный конструктор Сергей Павлович Королев.

Двадцать девятого марта 1961 года руководители ОКБ-1 подписали отчет «О ходе экспериментальной отработки кораблей «Восток»». В нем, в частности, было указано на проблему разделения отсеков корабля перед входом в атмосферу, что привело к значительному перелету расчетного района посадки.

Штатная схема разделения выглядела так. Спускаемый аппарат и приборный отсек стягивались четырьмя металлическими лентами с единым узлом крепления на вершине спускаемого аппарата и четырьмя пирозамками на срезе приборного отсека. После выдачи тормозного импульса и перед сходом с орбиты пирозамки разрывали механическую связь, а пироножи перерубали высокочастотные кабели, проходившие от антенн по стягивающим лентам в приборный отсек. Электрическая связь отсеков осуществлялась по кабелям, тянувшимся через гермоплату приборного отсека, по кабель-мачте и через гермоплату спускаемого аппарата. Гермоплата кабель-мачты также должна была отстреливаться с помощью пиропатронов.

Важно, что датчики разделения на обоих кораблях сигнализировали о том, что оно произошло. Такая ситуация была возможна только в одном случае: когда пирозамки и пироножи срабатывали, а пиропатроны отделения кабель-мачты – нет.

По идее, Королев должен был бы начать расследование, назначить испытания, провести еще один беспилотный запуск и выяснить причины такого странного отклонения от нормы. Но тогда он отдал бы первенство американцам. Оставалось рискнуть.

Неотделение гермоплаты не приводило к гибели кораблей. Сама природа позаботилась о резервной схеме посадки – кабель-мачта перегорала при движении в атмосфере. И эту ситуацию вполне можно было считать еще одним вариантом резервного отделения. Чтобы не вносить разброд и шатания в среду главных конструкторов, Сергей Павлович не стал предавать широкой огласке подробности разделения отсеков. Ничего не узнали о них и космонавты.