108 минут, изменившие мир

Намерение американского президента создать некий совместный космический проект не ограничилось словами: в феврале 1961 года Белый дом учредил «Оперативную группу по международному сотрудничеству в космосе» (Task Force on International Cooperation in Space). Возглавлял ее Бруно Росси – профессор физики из Массачусетского технологического института. Оперативная группа работала до середины апреля, по результатам были выпущены два документа: «Доклад группы по международному сотрудничеству в космосе» от 20 марта 1961 года и «Предварительные предложения по сотрудничеству в космосе между США и СССР» от 14 апреля 1961 года. В них было изложено 22 конкретных предложения, направленных на организацию сотрудничества в космосе; диапазон простирался от координации усилий в реализации отдельных проектов до сотрудничества в таких широкомасштабных программах, как пилотируемая экспедиция на Луну и исследование планет Солнечной системы, в частности Марса, с помощью автоматических аппаратов. Интересно, что отдельно предлагалось осуществить советско-американское «рандеву на Луне», предусматривавшее строительство на естественном спутнике Земли международной базы.

Сам Кеннеди неустанно напоминал Хрущеву, что готов в любой момент приступить к обсуждению аспектов взаимного сотрудничества в космосе. Так, 13 февраля 1961 года президент отправил в Москву телеграмму, в которой поздравил главу СССР с запуском советской автоматической станции к Венере. В ответе от 15 февраля Никита Сергеевич подчеркнул, что создание «благоприятных условий» для космического сотрудничества потребует «урегулирования проблемы разоружения».

Такой ответ не обескуражил президента. Двадцать второго марта Кеннеди встретился с директором американского космического агентства НАСА Джеймсом Уэббом и попросил выработать как можно больше идей для предстоящей конференции по международному сотрудничеству.

Но хрупкая надежда установить тесные контакты в космической сфере была разрушена после полета Юрия Гагарина. Советское руководство проявило высокомерие и не захотело разделить славу космических первопроходцев с США. Не случайно президент АН СССР Мстислав Келдыш, выступая через месяц после посадки «Востока» на общем собрании Академии, подчеркнул: американские космические достижения в космосе столь незначительны, что даже не могут сравниться с советскими.

Но и в своей стране президент не нашел понимания. Американская общественность, а также члены конгресса начинали все сильнее критиковать Кеннеди за его пассивность перед лицом космических успехов СССР. Тон выступления некоторых конгрессменов в ходе их встречи с Джеймсом Уэббом на специальной сессии Комитета по космосу говорит сам за себя.

Конгрессмен Фултон:

«Я считаю, что мы находимся в состоянии гонки, и я много раз говорил вам, господин Уэбб: «Скажите, сколько вам нужно денег, и мы прямо здесь, в этом комитете выделим вам требуемую сумму…«Я устал от того, что мы все время вторые после Советского Союза. Я хочу быть первым. Я считаю, что это хорошее, мирное соревнование. Я не вижу в нем ничего плохого. Понимаете ли вы, господа, что несете ответственность за то, как капиталистическая система выглядит в глазах остального мира с точки зрения ее эффективности и научного прогресса? Понимаете ли вы, господа, что это может оказать влияние на переговоры с Советским Союзом?»

Конгрессмен Анфусо:

«Я хочу, чтобы страна провела мобилизацию, как в военное время, потому что мы находимся в состоянии войны. Я хочу, чтобы наши рабочие графики были урезаны вдвое. Я хочу, чтобы работа, которую НАСА собирается сделать за десять лет, была выполнена за пять. Я хочу, чтобы НАСА хоть в чем-нибудь стало первым, как, например, посадка на Луну, что, как я знаю, может быть осуществлено».

Конгрессмен Кинг: